Андроников монастырь

Монастырь
Спасо-Андроников монастырь
Вид монастыря в 1883 г.
Страна	Россия
Город	Москва
Тип	мужской
Дата основания	XIV
Дата упразднения	1918 год
Известные насельники	Андроник (ученик Сергия Радонежского) Андрей Рублев Даниил Чёрный
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7710005000

 памятник архитектуры (федеральный)

Андро́ников монасты́рь (Спасо-Андроников, Свято-Андроников, Андроников Нерукотворного Спаса) — бывший мужской монастырь на левом берегу реки Яузы, близ одной из Поклонных гор. Основан в 1357 году митрополитом Алексием как митрополичий монастырь, назван по имени первого игумена — Андроника, ученика Сергия Радонежского. В настоящее время монастырь находится в черте Москвы у Андроньевской площади.

Спасский собор монастыря — древнейший из сохранившихся московских храмов (церковь Рождества Богородицы в Московском Кремле уцелела лишь до уровня хоров).

Монастырь в Средние века

Согласно агиографическим сведениям, в 1354 году митрополит Киевский и всея Руси Алексий по пути в Константинополь попал в шторм. Святитель дал обет построить в Москве собор в честь того святого или праздника, в день которого он благополучно достигнет бухты Золотой Рог. День пришёлся на празднование Спасу Нерукотворному.

По версии О. Г. Ульянова, в 1356 году Алексий, будучи повторно в Константинополе, привез в Москву икону Спаса Нерукотворного Образа (первая половина XIV века), которая была при освящении Спасского собора обители 16 августа 1357 года и стала особо почитаемой святыней Андроникова монастыря, поэтому датировка основания Андроникова монастыря митрополитом Алексием в Заяузье на великокняжеской земле приходится на 1357 год.

Один из притоков Яузы был назван Золотым Рожком в память о константинопольской бухте, где митрополита застала стихия; позднее одна из близлежащих московских улиц стала называться Золоторожским валом.

Игуменом монастыря стал один из любимых учеников преподобного Сергия Радонежского — Андрони́к († 1373; память — 13 июня). В монастыре долгое время сохранялся колодец, считавшийся святым и, по легенде, ископанный им. На территории Андроникова монастыря находилась одна из древнейших в Москве скудельниц (братское захоронение).

По версии Г. К. Вагнера и О. Г. Ульянова, после пожара 1368 г., в котором сгорел первоначальный деревянный собор Андроникова монастыря, был построен из плинфы каменный Спасский собор, от которого сохранились белокаменные рельефы с фрагментами зооморфных и растительных композиций, архаичных по своей стилистике и исполнению. В 1420—1427 гг. Спасский собор был вновь перестроен, и белокаменный храм того времени сохранился до наших дней. Н. Н. Воронин полагал, что сохранившийся храм, который ученый датировал 1425—1427 годами, был первым каменным храмом монастыря. С. В. Заграевский следует позиции Н. Н. Воронина и доказывает, что гипотетического плинфяного храма, предшествующего существующему, не существовало.

В интерьере Спасского собора уцелели фрагменты фресок, выполненных около 1428 года Андреем Рублёвым, который был иноком Андроникова монастыря. Существует версия, что Андрей Рублёв скончался 17 октября (30 октября по н. ст.) 1428 года во время морового поветрия и был похоронен в монастыре (точное местонахождение могилы неизвестно).

В 1439 в монастыре учреждена архимандрития. За стенами монастыря во второй половине XIV века сложилась монастырская слободка, где с 1475 было налажено изготовление кирпича (в связи со строительством Кремля).

При игумене Митрофане, духовнике Ивана III, в Андрониковом монастыре построена одностолпная трапезная (третья по величине после Грановитой палаты и трапезной Иосифо-Волоцкого монастыря).

В XIV—XVII веках Андроников монастырь — один из центров переписки книг; рукописное собрание монастыря включало значительную часть сочинений Максима Грека.

В Средние века монастырь неоднократно подвергался разорениям (1571, 1611).

В августе 1653 в монастыре содержался под стражей протопоп Аввакум.

По желанию царицы Евдокии Лопухиной в 1691 году над трапезной монастыря надстроили храм, в третьем ярусе которого учредили церковь святого Алексея-митрополита. В среднем ярусе устроили церковь Михаила Архангела с приделом святых апостолов Петра и Павла, который был упразднен в 1819 году (затем на его месте освятили придел в честь иконы Усекновения главы Иоанна Предтечи). Был также устроен ещё один придел — во имя святого Александра Команского. На нижнем ярусе была сделана фамильная усыпальница Лопухиных с церковью иконы Знамения Божией Матери.

В 1690 году около Святых ворот монастыря поставили настоятельский корпус; позже отстроили братские корпуса.

Монастырь в XVIII — начале XX веков

В 1747—1756 годах стены монастыря были отстроены в камне. По проекту архитектора Р. Р. Казакова на месте старой колокольни, над святыми воротами, воздвигли новую высотой 73 м. (по высоте уступала только колокольне Ивана Великого). В нижнем ярусе на средства купца С. П. Васильева была устроена церковь святого Симеона Богоприимца.

Во время пожара 1748 года сильно пострадали библиотека и архив монастыря.

В XVIII веке стенопись Спасского собора была почти полностью счищена; с тех пор собор не расписывался. Во время реставрации 1763—1779 годов к собору пристроили крытую паперть.

В 1812 году монастырь был разорён французами. Пожар уничтожил архив монастыря. Сгорел иконостас и обрушились барабан и глава Спасского собора.

В 1846—1850 годах собор был значительно переделан по проекту П. А. Герасимова: с юга к собору был пристроен придел Успения Божией Матери, с севера — святого Андроника. Закомары и кокошники убрали под четырёхскатную крышу, а над ним подняли восьмигранный барабан с шатровой крышей.

В XIX веке при Андрониковом монастыре действовали духовное училище и библиотека. К 1917 году в монастыре находились 17 монахов и один послушник.

• Andronikov Monastery 001.jpg

  Андроников монастырь

• Andronikov Monastery 15.jpg

  Стены и башни монастыря

• Andronikov Monastery 11.jpg

  Стены и башни монастыря

Монастырь в XX веке

Монастырь закрыт в 1918 году; на его территории, наряду с Ивановским и Новоспасским монастырями, располагался до 1922 года один из первых концентрационных лагерей ВЧК для офицеров и политических противников новой власти. В 1922—1928 годах в монастыре располагалась колония для беспризорников. В 1928 году территория была передана в ведение рабочего коллектива завода «Серп и Молот», в монастырских зданиях, в том числе и в храмах, устроили 200 комнат для рабочих. В 1930—1940-х годах там также располагались учреждения наркомата обороны.

В 1929—1932 годах уничтожена колокольня монастыря, вторая по высоте в Москве после Колокольни Ивана Великого, 13 сентября 1927 года — некрополь Андроникова монастыря, где были похоронены Андрей Рублёв, воины, погибшие во время Северной войны 1700—1721 годов и Отечественной войны 1812 года, основатель русского театра Ф. Г. Волков, меценат П. Г. Демидов, представители многих дворянских родов: Лопухины, Толстые, Барятинские, Волконские, Аладьины, Щербатовы.

Громадная заслуга в сохранении ветшавшего памятника и превращении его в музей принадлежит П. Д. Барановскому и Г. Ф. Сенатову, большую роль в выявлении первоначальных форм собора сыграли работы П. Н. Максимова и Б. А. Огнева. Исследованиями П. Д. Барановского и П. Н. Максимова было впервые установлено, что после многочисленных переделок сохранился белокаменный Спасский собор Андроникова монастыря XV века.

Возрождение монастыря началось после Великой Отечественной войны, когда выяснилось, что собор монастыря — самое древнее сохранившееся здание Москвы (церковь Рождества Богородицы (Воскрешения Лазаря) в Кремле уцелела лишь до уровня хор). В 1947 году (в год 800-летия Москвы) инициативная группа во главе с академиком И. Э. Грабарём обратилась к правительству с просьбой о создании на территории монастыря Музея древнерусской живописи. 10 декабря 1947 года председатель Совета министров СССР Сталин подписал постановление № 3974 о создании в Андрониковом монастыре историко- архитектурного заповедника имени русского художника Андрея Рублёва. Но в «хрущевскую оттепель» работы по созданию музея-заповедника были заморожены, что вынудило авторитетных специалистов по древнерусской культуре М. В. Алпатова, Н. Н. Воронина, В. П. Адрианову-Перетц, Д. С. Лихачёва выступить с открытым письмом в газете «Правда» (№ 300, 26 октября 1956).

В 1959—1960 годах произведена реставрация первоначальных форм Спасского собора, в том числе вызывающее споры восстановление формы утраченной главы и кокошников.

После повторного письма академиков М. В. Алпатова и С. В. Герасимова Хрущёв был вынужден разрешить официальное открытие Музея Андрея Рублёва в 1960 году, который был объявлен ЮНЕСКО «годом русского иконописца Андрея Рублёва» в связи с 600-летием со дня его рождения. С 1985 года музей носит современное название — Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва (ЦМиАР).

В 1989 году Спасский собор был освящён, возобновлены богослужения. Позже вместо снесённой колокольни на территории упразднённого монастыря сооружена небольшая деревянная звонница.

В 1993 году под престолом Спасского собора обнаружено неизвестное захоронение, которое пока не идентифицировано. По утверждению Сергея Никитина, два из них с высокой долей вероятности принадлежат Андрею Рублёву и Даниилу Чёрному.

Ансамбль в XXI веке

В феврале 2013 года Генеральная прокуратура РФ внесла в Министерство культуры следующее представление:

Объекты и земельный участок ФГБУК «Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева» неправомерно используются коммерческой структурой, руководителем которой является сын директора музея. На территории объекта культурного наследия федерального значения «Ансамбль Андроникова монастыря» самовольно возведено здание ресторана. В церкви Архангела Михаила (XVII века постройки) проводятся бизнес-встречи и конференции.

Современный облик монастыря

В архитектурном ансамбле Андроникова монастыря сохранились:

• Белокаменный Спасский собор, одно из древнейших сооружений Москвы (восстановлен в формах, близких к первоначальным, в 1959—1960 годах).
• Трапезная (1504—1506)
• Каменные стены и башни (XVII—XVIII века)
• Настоятельские покои (1690)
• Ярусная церковь Архангела Михаила, построенная в формах московского барокко (1694—1739, восстановлена в 1960
• Родовая усыпальница Лопухиных
• Братский корпус (начало XVIII века)
• Здание духовного училища (1810—1814)

Фотографии

• Church of Saint Michael at Andronikov Monastery 02.jpg

  Храм Архангела Михаила

• Cathedral of the Holy Mandylion (Andronikov Monastery) 36.jpg

  Спасский собор

• Chapel of Dimitry Donskoy (Andronikov Monastery) 03.jpg

  Часовня Дмитрия Донского

Литература

• Баталов А. Л., Беляев Л. А., Турилов А. А. [www.pravenc.ru/text/115428.html Андроников в честь Нерукотворного Образа Спасителя мужской монастырь] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 424-427. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2
• [rusarch.ru/baranovsky3.htm Барановский П. Д. О времени и месте погребения Андрея Рублева. Воспроизведено в кн.: Петр Барановский. Труды, воспоминания современников. Сост. Ю. А. Бычков. М., 1996.]
• Вагнер Г. К., Куклес А. С., Тихомирова Г .К. Спасо-Андроников монастырь . Музей-заповедник имени Андрея Рублева, М., 1972.
• Григорий, архим. Список настоятелей Московского Спасо-Андроникова второклассного монастыря и судьбы их. М., 1891.
• [www.zagraevsky.com/andron_hist.htm Заграевский C. В. Некоторые вопросы архитектурной истории собора Спаса Нерукотворного Андроникова монастыря. М., 2008.]
• Иванчин-Писарев Н. Спасо-Андроников (монастырь). М., 1842.
• Красовский И. С. Архитектура Спасо-Андроникова монастыря XVIII века // Хоругвь. № 4. М., 1998.
• Красовский И. С. Архитектурный ансамбль Спасо-Андроникова монастыря. М., 2005.
• [www.russiancity.ru/books/b8.htm Максимов П. Н. Собор Спасо-Андроникова монастыря в Москве // Архитектурные памятники Москвы XV—XVII века. Новые исследования. М. 1947. С. 8-32.]
• Сергий (Спасский). [community.livejournal.com/rublev_museum/7587.html Историческое описание московского Спасо-Андроникова монастыря. М. : В унив. тип. (Катков), 1865.]
• [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=22 Ульянов О. Г. Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря // «Памятники культуры. Новые открытия 1995 г.». М., 1996. С. 181—192.]
• [community.livejournal.com/rublev_museum/3046.html Ульянов О. Г. Древнейшая история некрополя Спасо-Андроникова монастыря // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М., 1996. C. 24-27.]
• [www.istgazeta.ru/newspaper/pubs/?id=209 Ульянов О. Г. Погребение преп. Андрея Рублева в свете новейших исследований // Макарьевские чтения: Монастыри России. Материалы VII Российской научной конференции, посвященной памяти святителя Макария. Вып. 7. Можайск, 2000.]

Ссылки

• [www.pravoslavie.ru/jurnal/culture/spaso-andronikov.htm Спасо-Андроников монастырь] на сайте Православие.Ru
• [www.rublev-museum.ru/ Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева]

Отрывок, характеризующий Андроников монастырь

– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.