Андронов, Николай Иванович

Николай Андронов
Место рождения:	Москва, СССР
Жанр:	Живопись
Учёба:	МГАХИ им. В. И. Сурикова
Стиль:	Суровый стиль
Влияние:	Дмитрий Мочальский
Награды:

Никола́й Ива́нович Андро́нов (30 апреля 1929, Москва, СССР — 10 ноября 1998, Москва, Российская Федерация)— советский живописец, монументалист, педагог, один из основоположников сурового стиля.

Академик РАХ (1997; член-корреспондент 1988). Народный художник РФ (1996). Лауреат Государственной премии СССР (1979).

Биография

Родился в Москве. Отец — профессор математики. Во время войны жил в селе у реки Суры, на родине матери.

С 1943 по 1948 год учился в средней художественной школе в Москве. В 1948 году переехал в Ленинград и поступил в институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина.

В 1951 году впервые принял участие в групповой выставке произведений ленинградских художников.

В 1952 году женился на Н. Егоршиной и возвратился в Москву. Продолжил обучение в Московском художественном институте имени В. И. Сурикова, где его учителем стал Дмитрий Мочальский. Окончил институт в 1954 году.

С 1954 по 1956 год работал в городе Куйбышеве. В 1958 году вступил в Московский Союз художников. В 1960 году работал в Сибири.

В 1962 году на выставке «30 лет МОСХа» в Манеже представил картину «Плотогоны». Картину объявили примером «злостного формализма». Андронова исключили из Союза художников, и он уехал в Вологодскую область, в село Ферапонтово возле знаменитого монастыря.

В 1967 году совместно с В. Элькониным и А. Васнецовым создал мозаику на фасаде киноконцертного зала «Октябрь» в Москве. Впервые участвовал в зарубежной выставке, в Париже, затем (в 1970 году) в Праге.

В 1968 году подписал «Письмо 120» в защиту Александра Гинзбурга.

В 1974 году в музее-усадьбе «Абрамцево» состоялась первая персональная выставка Андронова.

С 1976 по 1988 год был председателем секции монументальной живописи МОСХ.

В 1978 году Андронову было присуждено почётное звание «Заслуженный художник РСФСР».

В 1979 году получил Государственную премию СССР за мозаику «Человек и печать» в интерьере здания газеты «Известия», выполненную совместно с А. Васнецовым.

В 1979—1980 годах занимался декоративным оформлением клуба советского посольства в США.

Работал над оформлением Павелецкого вокзала после его реконструкции в 1988 году.

С 1992 года вёл мастерскую в Московском художественном институте имени Сурикова. Там же возглавлял созданную по его инициативе кафедру композиции.

Принимал участие в оформлении станций метро «Крестьянская застава» и «Савёловская».

В апреле 1996 года удостоен звания «Народный художник Российской Федерации».

Похоронен на Введенском кладбище.

Работы находятся в собраниях

• Государственная Третьяковская галерея, Москва. [www.tretyakovgallery.ru/ru/collection/_show/author/_id/349]
• Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
• Институт русского реалистического искусства (ИРРИ), Москва.
• Волгоградский музей изобразительных искусств, Волгоград.
• Ивановский областной художественный музей, Иваново.

Ссылки

• [artnow.ru/ru/cnews/100/237.html Выставка «Николай Иванович Андронов и Наталья Алексеевна Егоршина». 170 картин из собрания семьи художников]

Источники

• Андронов Н. И. Когда я рисую. Сборник. Советская графика. — М.: 1979.
• Сарабьянов Д. В. Николай Андронов. — М.: Сов. художник, 1982. — 132 с.

Отрывок, характеризующий Андронов, Николай Иванович

По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.