Андропов, Сергей Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Васильевич Андропов
Псевдонимы:

Альбин

Дата рождения:

17 сентября 1873(1873-09-17)

Место рождения:

Новочеркасск,
Российская империя

Дата смерти:

1956(1956)

Место смерти:

Москва, РСФСР, СССР

Гражданство:

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Партия:

РСДРП(б)

Основные идеи:

марксизм

Род деятельности:

революционер

Серге́й Васи́льевич Андро́пов (17 сентября 1873, Новочеркасск — январь 1956, Москва) — российский профессиональный революционер[1].

Родился в Новочеркасске в семье статского советника. Во время обучения в Платовской гимназии увлекался трудами Белинского, Герцена, Огарева, Писарева, Чернышевского, Маркса и Энгельса. В 1893 году поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Во время каникул в Женеве познакомился с Г. В. Плехановым, В. И. Засулич, П. Б. Аксельродом. Вернувшись, ушёл из университета и сосредоточился на революционной деятельности[1].

В 1898 году организовал стачку на Петербургской текстильной фабрике Максвеля, за что был арестован и приговорен к восьми годам ссылки в Восточную Сибирь. Бежал в Англию, где жил под фамилией Альбин. В Англии познакомился с В. П. Ногиным, который также скрывался от преследования. В 1901 году по предложению В. И. Ленина вместе с Ногиным направляется в Россию в качестве агента «Искры». В августе 1901 года арестовывается в Казани и этапируется в Петропавловскую крепость, где сидит год в одиночной камере. Позже вместе с Ногиным получает десять лет ссылки в Восточную Сибирь. Через 4 месяца оба бегут в Женеву. В 1903 году при переходе границы с запрещенной литературой вновь арестовывается и заключается в Петропавловскую крепость, после двух лет пребывания в крепости в апреле 1905 года лишается всех сословий и направляется на поселение в Тобольскую губернию, однако после октябрьского манифеста освобождается по амнистии. Решением партии направляется в Ростов-на-Дону, где принимает участие в декабрьском восстании. После подавления восстания бежит в Одессу, где организовывает подпольную типографию. В 1907 году типографию раскрывают, Андропов бежит Петербург, там дважды арестовывается и высылается в Вологодскую губернию. После отбытия ссылки в 1911 году уезжает в Германию, но вскоре возвращается в Россию и поступает на физико-математический факультет Петербургского университета. Заканчивает его по специальности физика-синоптика и отходит от революционной деятельности. С 1921 года работает в Москве в ВСНХ, Коминтерне, Институте Маркса-Энгельса, Наркомате текстильной промышленности и ряде других гражданских организаций[1].

Умер в январе 1956 года[1].

Напишите отзыв о статье "Андропов, Сергей Васильевич"



Примечания

  1. 1 2 3 4 [rostov-region.ru/books/item/f00/s00/z0000023/st010.shtml Давыдов А. С., Демешина Е. И., Золотов В. А., Кириенко Ю. К. 'Люди земли донской' — Ростов-на-Дону: Ростовское книжное издательство, 1983 — с.320]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Андропов, Сергей Васильевич

– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.