Анет Баба Кишикулы
Ане́т Баба́ Кишикулы́[1] (1626—1723) — казахский государственный деятель, правовед и учёный (бий), член совета ханской Орды, советник Тауке-хана (1680—1715). В знак уважения к нему был прозван «бием всех биев».
Окончил медресе в Бухаре. Знал мусульманские правовые и теологические нормативы[2]. Был известен, по сообщениям современников, своим красноречием и справедливостью. Совместно с рядом других биев участвовал в составлении свода законов «Жеті жарѓы» (рус. «Семь установлений»)[2], представлявшего собой собрание норм казахского обычного права и предписаний шариата, великолепным знанием которого отличался Кишикулы. Выступал за единство и сплоченность народа, независимость и целостность родного края[2].
Был убит вместе со своими пятью сыновьями во время набега джунгарских племён с востока на территорию нынешнего Казахстана, известного как «Актабан шубырын-ды» — «Великого бедствия», который вынудил казахов отступить от Сырдарьи. Местом его гибели считается гора Каратау.
В 2007 году одна из улиц Алматы была названа в его честь[3].
Напишите отзыв о статье "Анет Баба Кишикулы"
Примечания
- ↑ [bigenc.ru/text/1823521 Анет Баба Кишикулы] / В. В. Орлов // А — Анкетирование. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2005. — С. 748. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 1). — ISBN 5-85270-329-X.</span>
- ↑ 1 2 3 [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-1-tom?category=all&page=222 Анет Баба] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 2004. — Т. I. — ISBN 9965-9389-9-7.
- ↑ [spy.kz/Soc/Ulice-v-Almaty-prisvoeno-imja-Aneta-baba/ Улице в Алматы присвоено имя Анета баба]
</ol>
Литература
- Құдайбердіұлы Ш., Түрік, Қырғыз, Қазақ һәм хандар шежіресі. - А., 1990.
Отрывок, характеризующий Анет Баба Кишикулы
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
