Каваку Силва, Анибал

Анибал Каваку Силва порт. Aníbal António Cavaco Silva <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Официальный портрет Президента Португальской Республики</td></tr>
19-й Президент Португалии
9 марта 2006 — 9 марта 2016
Предшественник:	Жоржи Сампайю
Преемник:	Марселу Ребелу Ди Соза
115-й Премьер-министр Португалии
6 ноября 1985 года — 28 октября 1995 года
Президент:	Антониу Рамалью Эаниш Мариу Соареш
Предшественник:	Мариу Соареш
Преемник:	Антониу Гутерреш
Вероисповедание:	католик
Рождение:	Боликейме, Алгарве, Португалия
Награды:

Ани́бал Анто́ниу Кава́ку Си́лва (порт. Aníbal António Cavaco Silva; род. 15 июля 1939 года, местечко Боликейме, Алгарве, Португалия) — португальский политический деятель, президент Португальской Республики с 9 марта 2006 года по 9 марта 2016 года, премьер-министр Португалии с 6 ноября 1985 года по 28 октября 1995 года. Его пребывание на посту главы правительства было самым продолжительным среди всех демократически избранных премьер-министров Португалии со времен португальской революции гвоздик.

Учёный-экономист

Доктор экономических наук, профессор. Учёную степень получил в 1974 году в Университете Йорка, Великобритания. В 1965—1967 годах преподавал политэкономию в Институте экономических и финансовых исследований в Лиссабоне. В 1967—1977 годах — научный сотрудник экономического исследовательского центра при фонде Галуста Гульбекяна в Лиссабоне. В 1975—1977 годах преподавал в Католическом и Лиссабонском (новом) университетах. В 1977—1979 годах — начальник отдела исследований и статистики Банка Португалии. Занимался вопросами экономической и бюджетной политики Португалии, проблемами экономической стабилизации рынка и макроэкономического развития.

Один из ведущих португальских экономистов. В 1970-е — начале 1980-х годов получил известность своими работами «Бюджетная политика и экономическая стабилизация» (1976 год), «Экономическое влияние задолженности государственного сектора» (1977 год), «Финансы государственного сектора и макроэкономическая политика» (1982 год), «Экономическая политика правительств Са-Карнейру» (1982 год). В этих работах утверждал, что государственный сектор в результате его нерентабельности и постоянно растущей задолженности оказывает дестабилизирующее влияние на развитие португальской экономики и финансовой сферы. Предлагал передать большинство государственных предприятий в частные руки. Выступал за рост иностранных инвестиций, для чего в стране необходима политическая стабильность.

Начало политической карьеры

В 1980 году был приглашён в правительство Франсишку Са Карнейру на должность министра финансов. Во время пребывания на этом посту приобрёл репутацию либерала. После гибели Са Карнейру (с которым его связывали дружеские отношения) в авиакатастрофе ушёл в отставку с поста министра, был председателем Государственного совета по планированию, возглавлял португальскую делегацию на переговорах с Международным валютным фондом.

Отказался войти в коалиционный кабинет социалистов и социал-демократов (1983—1985). Его избрание на пост главы Социал-демократической партии 2 июня 1985 года при поддержке её правоцентристского крыла привело к развалу коалиции, последующей отставке правительства и проведению новых выборов, на которых СДП получила относительное, но не абсолютное большинство. Новый кабинет министров (однопартийное «правительство меньшинства») сформировал уже сам Каваку Силва. Опирался в своей деятельности на технократов — экономистов, преподавателей университетов, предпринимателей.

Премьер-министр (1985—1995)

Первые несколько лет правления кабинета Каваку Силвы были отмечены непрекращающимся экономическим ростом, чему в немалой степени способствовала политика снижения налогов и продолжение дерегуляции экономики, а также существенная финансовая помощь со стороны Европейского союза. Популярному премьеру противостоял тем не менее парламент, фактически контролируемый оппозицией. Это противостояние в конечном итоге привело к вынесению вотума недоверия кабинету министров и внеочередным парламентским выборам в 1987 году.

Результаты голосования потрясли даже самых оптимистических сторонников Каваку Силвы. Его Социал-демократическая партия получила 50,2 % голосов и 148 из 250 мест в Ассамблее Республики. Далеко позади остались занявшие второе место социалисты (60 мест) и коммунисты (31 место). Впервые в португальской истории одна партия получила абсолютное парламентское большинство.

Выборы 1991 года стали ещё одним триумфом для Каваку Силвы, партия которого вновь уверенно завоевала абсолютное большинство мест в парламенте. Однако неснижающийся высокий уровень безработицы, а также некоторые признаки проявления коррупции среди членов правительства привели к потере кабинетом популярности среди населения и в конце концов к отказу Каваку Силвы участвовать в выборах 1995 года и его уходу с поста лидера социал-демократов. Партия, потерявшая такого авторитетного лидера, проиграла и выборы. Новым премьер-министром стал глава Социалистической партии Антониу Гутерреш.

Вне политики

На президентских выборах 1996 года Каваку Силва уступил мэру Лиссабона Жоржи Сампайю, набрав 46,09 % голосов против 53,91 % у соперника. После поражения временно ушёл из политики, заняв пост советника в Банке Португалии, а с 2004 года полностью посвятил себя преподавательской деятельности в Католическом университете Португалии. На парламентских выборах 2005 года отказался поддерживать премьер-министра и лидера португальских социал-демократов Педру Сантана Лопеша, несмотря на давление со стороны партии. Партия выборы проиграла, к власти 12 марта 2005 года пришло правительство социалистов во главе с Жозе Сократешем.

Президент

20 октября 2005 года Каваку Силва объявил о намерении баллотироваться на пост президента страны. 22 января 2006 года победил в первом же туре президентских выборов (50,59 %), став шестым президентом Португальской Республики после Революции гвоздик 25 апреля 1974 года и первым президентом правоцентристской ориентации за всё это время. В ходе своей избирательной кампании сделал главный упор на экономическую модернизацию, обещая повышение темпов роста экономики и снижение уровня безработицы.

В результате президентских выборов 23 января 2011 года Анибал Каваку Силва переизбран на пост президента Португалии.

Ссылки

• [www.cavacosilva.pt/ Сайт Каваку Силва]
• [www.presidenciarepublica.pt/ Официальный сайт Президента Португальской Республики]
• Политический портрет А. Каваку Силвы. // В. Н. Малых. М., 1991.

Отрывок, характеризующий Каваку Силва, Анибал

– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.