Анимучча, Джованни
| Джованни Анимучча | |
| Giovanni Animuccia | |
 Джованни Анимучча | |
| Род деятельности: |
композитор и дирижёр |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Джованни Анимучча (итал. Giovanni Animuccia; ок.1520, Флоренция — 20.03.1571, Рим)[1] — итальянский композитор эпохи Возрождения и был вовлечен в сердце литургической музыкальной жизни Рима, и один из самых важных современников Джованни Пьерлуиджи Палестрины и его товарищ по занятиям в строгой школе композитора Гудимеля.
Биография
Джованни Анимучча родился во Флоренции около 1520 года. Несмотря на известность композитора в Риме, он не спешил переезжать в столицу и первые тридцать лет своей жизни провел во Флоренции и об этом отрезке его биографии известно крайне мало.
С именем Джованни Анимуччи связаны зачатки развития специальных встреч при церкви, которые получили название «Оратории», инициатором которых был Филипп Нери.
В 1555 году Анимучча получил звание капельмейстера хора в Ватикане и в этой должности он оставался до самой смерти.
Джованни Анимучча скончался 20 марта 1571 года в городе Риме.
Согласно «ЭСБЕ»: «Его преемником был знаменитый Палестрина. А. писал мадригалы, мотеты, в три-четыре голоса, гимны для ораторий, магнификаты и мессы. Этот композитор отличался изумительною быстротою письма и музыкальною плодовитостью[2].»
Напишите отзыв о статье "Анимучча, Джованни"
Примечания
- ↑ Даты жизни по Музыкальному словарю Гроува (2001).
- ↑ Анимучиа Джиованни // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Анимучча, Джованни
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
