Аничков, Милий Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Милий Николаевич Аничков
Дата рождения:

29 марта 1920(1920-03-29)

Место рождения:

Петроград, РСФСР

Дата смерти:

13 января 1991(1991-01-13) (70 лет)

Место смерти:

Москва, СССР

Страна:

СССР СССР

Научная сфера:

медицина, хирургия

Место работы:

Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова;
Институт хирургии имени А. В. Вишневского

Учёная степень:

доктор медицинских наук

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова

Награды и премии:

Ми́лий Никола́евич Ани́чков (29 марта 1920 — 13 января 1991) — советский военный хирург и педагог, организатор медицинской науки и военно-полевой хирургии, доктор медицинских наук (1958), профессор (1959), полковник медицинской службы (1958).





Биография

Родился 29 марта 1920 г. в семье профессора-патолога Военно-медицинской академии (ВМА) в Петрограде. Отец Аничкова — крупный учёный, академик АН и АМН СССР, президент АМН СССР (1946—1953), генерал-лейтенант медицинской службы Аничков, Николай Николаевич, открывший значение холестерина при атеросклерозе.

Как и отец, Милий Николаевич закончил Военно-медицинскую академию (1939-43). Сразу после этого, ещё во время войны, он служил врачом-хирургом эвакогоспиталя № 1170 Ленинградского фронта. Войну закончил в звании майора медицинской службы, с боевыми наградами. После окончания адъюнктуры в ВМА (1945-48) в 1948 г. защитил кандидатскую диссертацию, в тот же период в течение нескольких месяцев стажировался в клинике известного хирурга проф. Крафоорда (Clarence Crafoord) в Стокгольме, находясь там в командировке. В 1958 г. защитил докторскую диссертацию, затем стал старшим преподавателем и профессором кафедры факультетской хирургии № 2 в ВМА (начальник акад. АМН СССР генерал-лейтенант м/с П. А. Куприянов).

В 1965-70 гг. работал главным хирургом Южной группы войск в Будапеште, а в 1970-75 гг. — главным хирургом Московского военного округа и в 1975-89 гг. заведующим отделом сосудистой хирургии Института хирургии им. А. В. Вишневского в Москве. В 1980 г. по возрасту уволился из рядов Советской Армии. Будучи с 1986 г. больным тяжёлой болезнью, он до 1989 г. трудился в должности заведующего организационно-методическим отделом института. Неоднократно выезжал за границу в командировки и в составе туристских групп: Швеция, США, Германия, Чехословакия, Венгрия и др.

Скончался 13 января 1991 г.

Семья

Жена — Зоя Яковлевна Аничкова (урожд. Карпова, род. 1920)

  • сын Николай (род. 1941) — член-корреспондент РАН, заслуженный деятель науки РФ, лауреат премии правительства РФ, профессор, заведующий кафедрой патологической анатомии СЗГМУ им. И. И. Мечникова
    • внук Андрей Николаевич (род. 1963) — бизнесмен
      • правнуки Иван Андреевич (род. 1996), Софья Андреевна (род. 1999).

Жена (во втором браке) — Любовь Александровна Аничкова (урожд. Матвейчук, 1941—1990)

  • дочь Татьяна (род. 1966) — инженер.

Увлечения

Среди внеслужебных увлечений Аничкова основное место занимала охота на водоплавающую и боровую дичь, а также на пушного зверя. Он был отличным и разносторонним спортсменом, неоднократным призёром городских и межведомственных соревнований по боксу (первый спортивный разряд в полусредней весовой категории), лёгкой атлетике и прыжкам в воду (второй спортивный разряд).

Научная деятельность

Автор более 200 научных работ, в том числе 8 монографий и одного атласа. Основные его работы посвящены диагностике и хирургическому лечению заболеваний органов груди и брюшной полости, аорты, магистральных сосудов. Перевёл с немецкого языка и редактировал руководство проф. И. Литтмана «Брюшная хирургия», которое быстро завоевало популярность у отечественных хирургов. Подготовил 12 докторов и 25 кандидатов наук.

Основные труды

  • Интратрахеальный наркоз в грудной хирургии. — М. : Медицина, 1950 (в соавт.);
  • Кураре и курареподобные препараты в хирургии. — Л. : Медгиз, 1957 (в соавт.);
  • Диагностика и лечение нарушений дыхательной функции при операциях на органах груди. — Докт. дисс., Л. : 1958;
  • Клинико-анатомический атлас патологии аорты. — Л. : Медицина, 1967;
  • Неотложные состояния в пульмонологии. — М. : Медицина, 1975 (в соавт.).

Награды

См. также

Напишите отзыв о статье "Аничков, Милий Николаевич"

Литература

  • Шевченко С. В. В твоих руках жизнь. — Неделя, 1983, № 11 (1199);
  • Царфис П. Г. Записки военного врача. — М., 1984, с. 220;
  • Носков Н. П. На огненном ринге. — Красноярск, 2001;
  • Околов В. Л., Воронин Н. И. Виднейшие военно-полевые хирурги (энциклопедический справочник). — Благовещенск, 2003, с. 16-17.
  • Дубин А. С., Бройтман Л. И. Моховая улица. — М-СПб, Центрполиграф (МиМ-Дельта), 2004.
  • Аничков Н. М. Два медика, два рыцаря обороны Ленинграда. — В кн. «Чтобы помнили… Блокада» (Сборник, посвящ. 65-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады). — СПб, 2009, Изд-во «Артиком плюс» СПбГМА им. И. И. Мечникова, с. 12-24.
  • Ловелиус Н. В. Разговор с дневником. Юбилейный 2010-й год. — СПб, 2010, Изд-во «Астерион», с. 170—173; 288.

Отрывок, характеризующий Аничков, Милий Николаевич

Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.