Аничков, Михаил Викторович
| Михаил Викторович Аничков | |
| российский экономист | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
неизвестно |
| Место смерти: |
неизвестно |
Михаи́л Ви́кторович Ани́чков (16 (28) декабря 1855, Санкт-Петербург — дата и место смерти неизв.) — российский экономист, инженер путей сообщения.
Биография
Внук Михаила Андреевича Аничкова, богатого оренбургского помещика из дворянского рода Аничковых, старший сын генерал-майора Виктора Михайловича Аничкова (1830—1877) и Марии Александровны (урожд. Крымовой) (ум. 1902).
Получил образование в Петербургском институте инженеров путей сообщения (оконч. 1878 со званием гражданского инженера). Служил в Министерстве путей сообщения (1880-?).
Член Императорского русского технического общества (c 1881 г.).
Известность получил его труд «Война и труд» (1899), опубликованный также на немецком (Берлин, 1900, 2-е изд. — 1912), английском (Нью-Йорк и Лондон, 1900), французском (Санкт-Петербург, 1903) языках.
Книга «Война и труд»
Книга М. В. Аничкова «Война и труд» представляет собой явление неординарное для российской общественно-политической литературы.
Выражая общие надежды и настроения своего времени автор начинает книгу словами: «XIX век покончил с рабством. XX должен покончить с войной». Этой теме и посвящена книга. Автор приходит к выводу, что проекты международных судов и международной надгосударственной организации, а также торжественные международные акты, смягчая бедствия войны, сами по себе не приближают человечество к совершенному прекращению войн.
Во второй части автор показывает, что в то время как исчезли прежние причины развязывания войн, появились новые источники международного антагонизма в новых условиях международного разделения труда, сложившихся к XIX в., враждебность между народами стала вызывать протекционистская политика государств. Далее автор показывает, как развивались идеи «свободного общения» и как политика свободной торговли реально гасила конфликты, вот-вот готовые перерасти в военные действия, а закрытые границы, «война во время мира», провоцировали международную напряженность. Переходя к положительной программе, автор описывает систему правительственного содействия народному труду в государствах со свободными границами, утверждая, что государственное содействие не есть государственное вмешательство. Особое внимание уделяется личной и имущественной безопасности как экономическому фактору. Рассматриваются вопросы политических отношений и национальной самобытности при режиме свободных границ.
В 1900 году книга вышла одновременно на русском, английском и немецком языках. Спустя некоторое время была издана и на французском. В 1903 году книга выдвигалась на премию Российской Академии Наук им. адмирала Грейга. В 2007 году вышел предпринт международного издания этой книги в издательстве «Социум».
Награды
Орден Св. Станислава 3 степени, серебряная медаль на Александровской ленте в память царствования императора Александра III.
Библиография
- Аничков М. В. Война и труд / Препринт международного издания. — Челябинск: Социум, 2007. — 494 с — ISBN 978-5-901901-73-1.
Источники
- Куряев А. В. [econlibrary.ru/books/220/344/anitchkow_preface.html «Война и труд» Михаила Аничкова]. — В кн.: Аничков М. В. Война и труд / Препринт международного издания. — Челябинск: Социум, 2007. — С. xiii-xxxvi. — ISBN 978-5-901901-73-1.
|
Это заготовка статьи об учёном-экономисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Аничков, Михаил Викторович"
Отрывок, характеризующий Аничков, Михаил Викторович
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
