Анищенко, Калистрат Романович

Калистрат Анищенко
укр. Калістра́т Рома́нович Ани́щенко
Имя при рождении:	Калистрат Романович Анищенко
Дата рождения:	26 сентября (4 сентября) 1885(1885-09-04)
Место рождения:	с. Красное (ныне Белоцерковский район, Киевская область Украина)
Дата смерти:	28 марта 1929(1929-03-28) (43 года)
Место смерти:	Харьков, Днепропетровская область
Гражданство:
Род деятельности:	прозаик, журналист
Годы творчества:	1905—1929
Жанр:	проза
Язык произведений:	украинский

Калистрат Романович Анищенко (литературный псевдоним — Онікей, К. Вінже) (укр. Калістра́т Рома́нович Ани́щенко; 4 (26) сентября 1885, с. Красное (ныне Белоцерковский район Киевской области Украины) — 28 марта 1929, Харьков) — украинский советский писатель.

Биография

В 1905 поступил в Казанское юнкерское училище, откуда в 1906 был исключён, как «политически неблагонадёжный». Сотрудничал с рядом петербургских, одесских и киевских газет и журналов. Участник Первой мировой войны.

Был членом Союза крестьянских писателей на Украине «Плуг». Принимал активное участие в развитии коммунистической прессы (журнал «Червоний шлях», «Всесвіт» и др.).

Творчество

Дебютировал с рассказами в 1905 году. Первый сборник рассказов — «Оповідання» (1918), о жизни и быте дореволюционного села. В сборниках рассказов «Ткачихи» (1924), «Мироносицы» (1926), «Акулина», «Ночь в саду», «Служба божья», «Свидание», повести «Пирамиды пролетариата» (все — 1929) писатель отразил глубокие социально-политические процессы, которые происходили на селе, в рабочей среде в первые послеоктябрьские года. Многие рассказов имеют выразительную антимилитаристскую направленность.

Несколько его повестей посвящены юношеству («Пирамиды пролетариата», «Путешествия к Южному полюсу»).

Избранные произведения

• Мед. Львів, 1974; Рус. перевод — Сверчок. М. — Л., 1924;
• Рассказы. М., 1925;
• Ночь в саду. М., 1926.

Литература

• Мороз-Стрілець Т. Сторінки творчого життя. «Літературна Україна», 1970, 6 жовтня;
• Зленко Г. Адресуется Каллистрату Романовичу… «Вопросы литературы», 1975, № 7.

Ссылки

• [litopys.org.ua/ulencycl/ule05.htm Ани́щенко Калістра́т Рома́нович]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Анищенко, Калистрат Романович

В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.