Анкерсмит, Франклин Рудольф
Поделись знанием:
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
| Франклин Рудольф Анкерсмит | |
| Frank Rudolf Ankersmit | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
Франклин Рудольф Анкерсмит (нидерл. Frank Rudolf Ankersmit, 1945, Девентер, Нидерланды) — голландский философ и исследователь, профессор интеллектуальной истории и исторической теории в Университете Гронингена. Автор исследований по современной историографии и философии истории. В своих работах уделяет значительное внимание понятиям нарратива, метафоры и репрезентации. В книге «История и тропология: взлет и падение метафоры» (1994) рассматривает развитие философско-исторических исследований XX века через осмысление роли метафоры в историческом письме в контексте понятия исторического опыта. Испытал влияние Хейдена Уайта.
Библиография
- Narrative logic. A semantic analysis of the historian’s language, Den Haag, Nijhoff, 1983
- Denken over geschiedenis. Een overzicht van moderne geschiedfilosofische opvattingen, Groningen (Wolters/Noordhoff), 1983, 1986
- De navel van de geschiedenis. Over interpretatie, representatie en historische realiteit, Groningen, Historische Uitgeverij Groningen, 1990
- De historische ervaring, Groningen, Historische Uitgeverij Groningen, 1993
- History and tropology. The rise and fall of metaphor, Berkeley, Univ. of California Press, 1994
- De spiegel van het verleden. Exploraties deel I: Geschiedtheorie, Kampen, Kok Agora, 1996
- De macht van representatie. Exploraties deel II: cultuurfilosofie en esthetica, Kampen, Kok Agora, 1996
- Macht door representatie. Exploraties deel III: politieke filosofie, Kampen, Kok Agora 1997)
- Aesthetic politics. Political philosophy beyond fact and value, Stanford, Stanford/Cambridge UP, 1997
- The reality effect in the writing of history: the dynamics of historiographical topology, Amsterdam, Noordhollandsche, 1990
- Historical Representation, Stanford, Stanford/Cambridge 2001
- Political Representation, Stanford, Stanford/Cambridge 2001
- Sublime Historical experience, Stanford/Cambridge 2005
- De sublieme historische ervaring, Groningen, Historische Uitgeverij (2007)
На русском языке
- Анкерсмит Ф. Нарративная логика: Семантический анализ языка историков. Пер. с англ. О. Гавришиной, А. Олейникова. Под науч. ред. Л. Б. Макеевой. М.: Идея-Пресс, 2003. 360 с.
- Анкерсмит Ф. Р. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000879/st000.shtml История и тропология: взлет и падение метафоры]. / пер. с англ. М. Кукарцева, Е. Коломоец, В. Кашаев — М.: Прогресс-Традиция, 2003. — 496 с.
- Анкерсмит Ф. Возвышенный исторический опыт. — М.:Европа, 2007.
- Франклин Анкерсмит. Политическая репрезентация / Перевод с англ. Алексея Глухова. М.: Издательский дом Высшей школы экономики. 2012.
Напишите отзыв о статье "Анкерсмит, Франклин Рудольф"
Ссылки
- [web.archive.org/web/20080304124224/www.rug.nl/staff/f.r.ankersmit/research Библиография] (недоступная ссылка с 21-05-2013 (3983 дня) — история, копия) (англ.)
- [www.staff.amu.edu.pl/~ewa/Ankersmit_bibliography.htm Англоязычная библиография] (англ.)
|
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Нидерландов. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Анкерсмит, Франклин Рудольф
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
