Анна Карамазофф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Анна Карамазофф
Anna Karamazoff

Набросок Хамдамова к фильму «Анна Карамазофф»
Жанр

Драма

Режиссёр

Рустам Хамдамов

Продюсер

Серж Зильберман

Автор
сценария

Рустам Хамдамов

В главных
ролях

Жанна Моро

Оператор

Юрий Клименко, Илья Миньковецкий

Композитор

Александр Вустин

Кинокомпания

Мосфильм (СССР)
Victoria film (Франция)

Длительность

123 мин

Страна

СССР СССР
Франция Франция

Год

1991

IMDb

ID 0220309

К:Фильмы 1991 года

«Анна Карамазофф» (фр. Anna Karamazoff) — советский фильм режиссёра Рустама Хамдамова 1991 года.

17 мая 1991 года на Каннском кинофестивале состоялась премьера фильма. Из-за конфликта режиссёра и продюсера фильм на экраны СССР и всего мира не вышел.





Сюжет

1949 год. Женщина (имя её не называется, условно Анна) возвращается из лагеря (колонии) в Ленинград. Юноша, обмазанный жидкой глиной, с женским портмоне на поясе, стреляет в неё из воображаемого лука. В поезде героиня ведёт дневник и размышляет о приближающемся будущем. Она идёт в свою квартиру, но там уже живут узбеки. Одна узбечка (Татьяна Друбич) пытается вырвать молочный зуб у ребёнка. Она идёт в дом, где когда-то были спрятаны её документы. За дверью ребёнок, он говорит, что совсем один и не может открыть дверь. Она уже собирается уходить, но её узнают и открывают. В квартире трое: двое мужчин (Пётр Мамонов, Александр Феклистов) и одна женщина (Светлана Немоляева). Комод с документами сгорел. Вскоре она попадает в квартиру, где живёт сумасшедшая бабушка (Мария Капнист) с двумя детьми. Открывая дверь, помогает вырвать мальчику зуб. Вся квартира заставлена произведениями искусства в стиле авангарда. Там она узнаёт о смерти своей матери — Марии Александровны. Девочка Мари рассказывает, как найти её могилу. «Там на кладбище живёт Большая Чёрная Собака — Каплан, она тебе укажет дорогу» (чёрная немецкая овчарка Грэта, правильная кличка Грэта-Хейга, владелец Надежда Борисовна Сагер, она же дрессировщик в данной картине, и дублёр героини в сценах с этой собакой на дальнем плане).

Анна идёт на кладбище. Там хоронят пионера. …мимо проносится Большая Чёрная Собака Каплан (Грэта), как бы обозначая своё присутствие, и уводя вдаль, на поиски могилы матери. Она возвращается в город. Видит мальчика в костюме зайчика. Бежит за ним. Заходит в кинотеатр, где идёт чёрно-белый фильм (составленный из сохранившихся фрагментов картины Хамдамова «Нечаянные радости»): сёстры Наташа (Наталья Лебле) и Лена (Елена Соловей) коллекционируют ковры и узнают предание о том, что существует главный ковёр, обладающий силой заклинания. Купив его, сёстры обнаруживают, что поверье утратило силу, поскольку было нарушено главное условие: уже сто лет на ковре не проливалась невинная кровь. Поддавшись уговорам режиссёра Прокудина-Горского (Эммануил Виторган), сёстры едут на фронт, где надеются подстелить ковёр под одну из невинных жертв и каплями её крови воскресить поверье. Но свою кровь на ковёр пролил сам Прокудин-Горский, которого зарубили саблей. Однако поверье не воскресло. Их обманули.

Далее Анна встречает молодого человека (Виктор Сибилёв). Раньше он переворачивал ноты для «Божественной» (так он называет певицу). Сейчас он бедствует. Они идут к нему домой. Во время игры за роялем Шопена она предлагает помочь ему. Они решают убить и ограбить богатого отставного военного. У Анны есть яд во флаконе (она взяла его в ГУЛаге). Они идут в Елисеевский магазин и покупают крымских яблок. Анна берёт шприц и втыкает яд в яблоко. Дождавшись, пока уедет жена военного (Наталья Фатеева), она берёт яблоки и идёт к нему. Он путает её с Анной Карамазовой (с которой он только разговаривал по телефону) и впускает. Съев яблоко, он умирает. Анна грабит его, но неожиданно приходит его жена. Они борются и Анна сбегает. Далее Анна вместе с любовником идут в театр. У неё то самое портмоне. Она оставляет его в ложе, и оно начинает разбухать.

В кошкином доме у молодого человека от стука проходящего поезда со словами «Аминь» падает и разбивается портрет молодого Вл. Ленина.

В ролях

Съёмочная группа

  • Автор сценария и режиссёр-постановщик: Рустам Хамдамов
  • Оператор-постановщик: Юрий Клименко
  • Оператор-постановщик съёмок 1974 года («Нечаянные радости»): Илья Миньковецкий
  • Композитор: Александр Вустин
  • Художник-постановщик: Владимир Мурзин, при участии Александра Загоскина
  • Эскизы костюмов: Рустам Хамдамов
  • Художник по костюмам: Наталия Славина
  • Звукооператор Виталий Морозов
  • Продюсер: Серж Зильберман
  • Режиссёры:
  • Оператор: В. Чемендряков
  • Монтаж:
    • И. Брожовская
    • И. Забокрицкая
  • Грим: Е. Иванова, при участии А. Павловой
  • Комбинированные съёмки:
    • Пол Уитц
    • В. Стальной
  • Консультант: Павел Каплевич
  • Инструктор-дрессировщик в сценах с участием чёрной немецкой овчарки Грэты-Хейги-, владелец собаки- Сагер Н. Б.(эксперт по служебным, пользовательным группам пород собак с 1993 года, руководитель породы немецкая овчара, восточноевропейская овчара при ЛКПЦ"ЭЛИТА"1989-1996 г.)
  • Редактор: Л. Цицина
  • Музыкальный редактор: А. Лаписов
    • Государственный симфонический оркестр кинематографии, дирижёр К. Кримец
    • Ансамбль ударных инструментов под управлением М. Пекарского
  • Ассистенты режиссёра:
    • Л. Белова
    • Т. Калягина
  • Ассистенты оператора:
    • Ю. Миронов
    • Д. Грознов
    • К. Федин-Кругляков
  • Ассистент художника по костюмам: Е. Начапкина
  • Ассистент монтажёра: Т. Голубеева
  • Запись музыки: Г. Папин
  • Перезапись: В. Кузнецов
  • Администрация:
    • И. Щекочихина
    • П. Яшаев
    • О. Гвоздева
  • Директора картины:
    • Л. Захарова
    • Г. Коваленко
    • А. Гнеденко

Дополнительная информация

  • В фильме использованы фрагменты уничтоженного фильма Рустама Хамдамова «Нечаянные радости»
  • Фильм никогда не выходил в прокат (за исключением некоторых закрытых показов). Ни на DVD, ни на VHS фильм официально не выпускался ни одной фирмой. Существует лишь нелицензионная VHS-копия фильма очень низкого качества, выложенная пользователями на крупнейшем русскоязычном BitTorrent-трекере.

Напишите отзыв о статье "Анна Карамазофф"

Ссылки

  • «Анна Карамазофф» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=47 «Анна Карамазофф»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
  • [seance.ru/category/films/anna-karamazoff «Анна Карамазофф» на сайте журнала «Сеанс»]

В горах моё сердце (1967) • Нечаянные радости (1974, не окончен) • Анна Карамазофф (1991) • Вокальные параллели (2005) • Бриллианты. Воровство (2010)

Отрывок, характеризующий Анна Карамазофф

«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Анна_Карамазофф&oldid=81422970»