Анна Комнина

Анна Комнина
Дата рождения:	1 декабря 1083(1083-12-01)
Место рождения:	Константинополь
Дата смерти:	1153(1153)
Место смерти:	Константинополь
Научная сфера:	История

Анна Комнина (греч. Άννα Κομνηνή; 1 декабря 1083 — 1153) — византийская принцесса, старшая дочь императора Алексея I Комнина и Ирины Дукини. Одна из первых женщин-историков.

Биография

В младенчестве Анна была обручена с Константином Дукой, сыном и соправителем императора Михаила VII Дуки и Марии Аланской, своим дальним родственником. Предполагалось, что после смерти Алексея Константин унаследует престол Византии, однако после того, как у императора родился сын Иоанн, необходимость в этом политическом союзе отпала, Константин был лишён всех привилегий, а Анна в возрасте 14 лет вышла замуж за кесаря Никифора Вриенния. По некоторым данным, после смерти отца принимала участие в заговоре с целью смещения своего брата Иоанна. В 1137 году после смерти мужа удалилась в монастырь.

Автор «Алексиады» — исторического повествования об эпохе правления своего отца, Алексия Комнина. «Алексиада» является одним из наиболее известных источников по истории Византии времен Крестовых походов.

Браки и дети

Уже в младенчестве Анна была помолвлена с Константином Дукой, но тот умер в 21-летнем возрасте. Позже Анна вышла замуж за Никифора Вриенния. В браке с кесарем Никифором Вриеннием родила нескольких детей, в том числе:

• Алексей Вриенний Комнин (около 1102 — между 1161 и 1167)
• Иоанн Дука (около 1103 — не ранее 1173)
• Ирина II Дукена (около 1105 — ?)

Труд

Содержание

В своем историческом труде, который писался после 1137 и до 1148 года, называется Alexiade (или Алексиада), в 15-ти книгах описывает карьеру отца Анны Комнины - Алексея I, а точнее в годы с 1069 до 1118. Её работа является продолжением труда её мужа Никифора (Исторические записки), они описывали время Романа IV. Никифор не закончил свою работу по причине смерти. Анна описала портреты основных участников Первого крестового похода, например, Боэмунда I Тарентского и графа Раймунда IV Тулузского.

Источники

Анна пишет, что сама была свидетельницей ряда событий и учитывала мнения пришедших с войны, которые сопровождали императора в его кампании. Она имела доступ к архивам и могла разговаривать со множеством очевидцев, например, генералом Татикием, её дядей Георгием Палеологом, её двоюродным братом Иоанном Комнином, дядей Иоанном Дукой и многими другими.

Оценка

Для исторической науки эта работа является одним из основных источников по истории крестовых походов с точки зрения византийцев. Конечно, это не всегда объективно по отношению к участникам крестового похода. Иногда хронология в "Алексиаде" явно ошибочная, и географические указания являются расплывчатыми. Как правило, значение источника работы, который также сложно и литературно разработан, очень высоко в современных исследованиях. Он представляет собой самый обширный и самый надежный источник для изучения византийской истории на рубеже XI и XII веков.

Влияние

Историческая работа Анны Комнины в значительной степени основана на классических моделях, особенно Фукидиде и Полибии. В её работе можно найти цитаты из Гомера, Геродота, Софокла, Платона, Аристотеля. Текст пронизан многочисленными прямыми субъективными комментариями, подобных Михаилу Пселлу.

В искусстве

• Николай Гумилев, стихотворение «Анна Комнина»:

Тревожный обломок старинных потемок,
Дитя позабытых народом царей,
С мерцанием взора на зыби Босфора
Следит беззаботный полет кораблей.

Прекрасны и грубы влекущие губы
И странно-красивый изогнутый нос,
Но взоры унылы, как холод могилы,
И страшен разбросанный сумрак волос…

Литература

• Peter Frankopan: Perception and projection of prejudice. Anna Comnena, the Alexiad and the First Crusade. In: Susan B. Edgington, Sarah Lambert (Hrsg.): Gendering the crusades. University of Wales Press, Cardiff 2001, S.45-59, Columbia University Press, New York 2002. ISBN 0-231-12598-4
• Диль Ш. Византийские портреты / Пер. с фр.: М. Безобразова. М.: «Искусство», 1994.
• Анна Комнина. Алексиада. (вст., пер., коммент., Я. Н. Любарского). М., 1965.
• Любарский Я. Н., Об источниках «Алексиады» Анны Комниной. (в сб. Я. Н. Любарский. Византийские историки и писатели. СПб., «Алетейя», 1999.).
• Любарский Я. Н., «Алексиада» Анны Комниной — шедевр византийской литературы. (в сб. Я. Н. Любарский, Византийские историки и писатели. СПб., «Алетейя», 1999.).
• Византийская литература. М., 1974
• Алексидзе А. Д., Мир греческого рыцарского романа XIII–XIV вв. Тбилиси, 1979.

Ссылки

• Анна Комнен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.krotov.info/acts/11/komnina/aleks_00.html Анна Комнина. Алексиада]

Отрывок, характеризующий Анна Комнина

Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.