Анна Леопольдовна

Анна Леопольдовна Elisabeth Katharina Christine von Mecklenburg-Schwerin<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Великая Государыня и Великая княгиня Правительница-регентша Российской империи
9 ноября 1740 — 25 ноября 1741
Предшественник:	Эрнст Бирон
Преемник:	Должность упразднена
Рождение:	18 декабря 1718(1718-12-18) Росток, Мекленбург-Передняя Померания, Германия
Смерть:	19 марта 1746(1746-03-19) (27 лет) Холмогоры, Холмогорский район, Архангельская область, Россия
Род:	Мекленбургские
Имя при рождении:	Елизавета Катерина Кристина Мекленбург-Шверинская
Отец:	Карл Леопольд Мекленбург-Шверинский
Мать:	Екатерина Иоанновна
Супруг:	Антон Ульрих Брауншвейгский
Дети:	Иван VI Антонович (23.08.1740—15.07.1764) Екатерина (26.07.1741—21.04.1807) Елизавета (27.09. 1743—31.10.1782) Пётр (30.03.1745—11.02.1798) Алексей (10.03.1746—02.11.1787)
Награды:

Великая княгиня А́нна Леопо́льдовна (при рождении Елизавета Катарина Кристина, принцесса Мекленбург-Шверинская нем. Elisabeth Katharina Christine, Prinzessin von Mecklenburg-Schwerin; 7 декабря 1718, Росток — 19 марта 1746, Холмогоры) — правительница (регентша) Российской империи с 9 ноября 1740 по 25 ноября 1741 при малолетнем императоре Иване VI из Мекленбургского дома.

Биография

Дочь Карла Леопольда, герцога Мекленбург-Шверинского, и царевны Екатерины Иоанновны.

В России с 1722 года. С 1731 года её образованием занимался назначенный именным указом К. И. Геннингер. В 1733 году Анна Леопольдовна приняла православие. В июле 1735 года Геннингер, замешанный в историю с саксонским посланником Морицом Карлом Линаром, в которого принцесса влюбилась, был отстранён от места наставника.

С 3 июля 1739 года Анна Леопольдовна стала супругой Антона Ульриха, герцога Брауншвейг-Люнебургского. Напутственное слово во время венчания было произнесено Амвросием Юшкевичем, а позднее опубликовано в Санкт-Петербурге на русском и латинском языках (впоследствии Елизавета Петровна приказала изъять и уничтожить это издание).

В августе 1740 года она родила сына Ивана, наследника престола, ставшего императором после смерти Анны Иоанновны в октябре. Уже в ноябре по низложении регента Бирона объявила себя правительницей при младенце-императоре Иоанне VI. При ней государственными делами заведовал Миних, потом Остерман, Головкин.

Сын фельдмаршала, обер-гофмейстер Эрнест фон Миних писал об Анне Леопольдовне:

Что касается её внешнего вида, то роста она была среднего, собою статна и полна, волосы имела тёмного цвета, а лиценачертание хотя и не регулярно пригожее, однако приятное и благородное. В одежде она была великолепна и с хорошим вкусом. В уборке волос никогда моде не следовала, но собственному изобретению, от чего большей частью убиралась не к лицу.

За время правления Анны Леопольдовны произошёл разрыв со Швецией, подтверждены статьи Белградского мира 1739 года. Порта стала признавать русских государей императорами. Правительница жила во дворце Петра Первого в Летнем саду, а в соседнем доме поселила своего фаворита Морица Линара, с которым виделась по ночам.

В конце 1741 года была свергнута в результате военного переворота, приведшего на престол Елизавету Петровну. О планах заговорщиков правительницу не раз информировали, однако она не придавала этим сообщениям значения, всецело полагаясь на дружеское расположение «сестрицы» Елизаветы и занимаясь подготовкой к свадьбе М. Линара со своей подругой Юлией Менгден.

Последние пять лет своей жизни бывшая правительница содержалась под стражей в Дюнамюнде и Раненбурге, а потом в Холмогорах, где родила ещё двух сыновей и дочь (см. Брауншвейгское семейство).

Умерла в заточении 8 (19) марта 1746 года, по официальной версии от «огневицы», т. е. родильной горячки, после пятых родов. Её тело было перевезено в столицу и торжественно погребено в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.

Дети

• Иоанн (1740—64),
• Екатерина (1741—1807),
• Елизавета (1743—82),
• Пётр (1745—98),
• Алексей (1746—87).

Награды

• Орден Святой Екатерины 1 степени (12 мая 1733 года). Возглавила орден после принятия православия.

Литература

• Анна Леопольдовна // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Анна Леопольдовна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Левин Л. И. Российский генералиссимус герцог Антон Ульрих (История «Брауншвейгского семейства в России»). — СПб.: Русско-Балтийский информационный центр «Блиц», 2000. — ISBN 5-86789-120-8.
• Курукин И. В. Анна Леопольдовна. — М.: Моло­дая гвардия, 2012. — 303[1]с: ил с. — ISBN 978-5-235-03533-1.

Ссылки

• [memoirs.ru/rarhtml/1352Grot.htm Грот Я. К. Дети правительницы Анны Леопольдовны в Горсенсе. Рассказ по датским известиям // Русская старина, 1875. — Т. 12. — № 4. — С. 761—768.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/1410Iosif.htm Иосиф, архим. Дети правительницы Анны Леопольдовны. 1740—1807 гг. / Записал Д. Н. Бантыш-Каменский, сообщ. А. А. Куник // Русская старина, 1873. — Т. 7. — № 1. — С. 67-73.]
• [memoirs.ru/texts/Pogrebenie1870.htm Погребение принцессы Анны Леопольдовны и мужа её, герцога Антона Ульриха. 1746 и 1776 гг. / Сообщ. М. А. Корф // Русский архив, 1870. — Т. 1. — Изд. 3-е. — Спб, 1875. — С. 417—419.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/1349Polenov.htm Поленов В. А. Отправление Брауншвейгской фамилии из Холмогор в датские владения. (Извлечено из подлинных бумаг, хранящихся в государственном архиве министерства иностранных дел). / Публ. Д. В. Поленова // Русская старина, 1874. — Т. 9. — № 4. — С. 645—666.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Savv_RA71_2.htm Савваитов И. О предике вологодского епископа Амвросия (Юшкевича) на бракосочетание принцессы Анны Леопольдовны с герцогом Антоном Ульрихом 3 июля 1739 года // Русский архив, 1871. — Вып. 2. — Стб. 193—200.]

Отрывок, характеризующий Анна Леопольдовна

В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).