Анна Мари Карл-Нильсен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Анна Мари Карл-Нильсен

Анна Мари Карл-Нильсен (Anne Marie Carl-Nielsen) (урожд. Anne Marie Brodersen; 21 июня 1863 года21 февраля 1945 года) -  датский скульптор. Её любимые темы -  домашние животные и люди, с  натуралистичными прорисовками движений и настроений. Она также изображает темы из скандинавской мифологии. Была "одной из первых женщин - скульптор," законодательницей мод " в датском искусстве.[1] Анна Мари Карл-Нильсен была замужем за выдающимся датским композитором Карлом Нильсеном.





Биография

Анна Мария родилась в Южном Стендерупе, недалеко от города Колдинга. Ее отец, Пауль Юлиус Бродерсен до покупки фермы в этой местности, служил в немецкой армии, в полку драгун. Он женился на Фредерикке Иоганне Кирстен Гюллинг (Friderikke Kirstine), которая была его экономкой. Бродерсены были успешными фермерами. Они были одними из первых, кто стал завозить в Данию для разведения скот непосредственно из Англии.

Анна Мари выросла на сельской ферме и с раннего возраста была знакома с земледелием и животноводством. Любовь к животным, особенно к лошадям, стала позже ключевой темой в ее творчества. Первой работой будущего скульптора была маленькая овечка, сделанная из глины, найденной в саду фермы, датирована 1875 годом.

В 1881 году Анна-Мария поехала в Шлезвиг, где в течение года изучала резьбу по дереву у немецкого художника Кристиана Карла Магнуссена в его Школе резьбы. В 1884 году она впервые выставлялась в выставочном зале города Шарлоттенборга на весенней художественной выставке. Ей была присуждена первая премия в 1887 году за фонтанную группу "Thor with the Midgard Serpent".

В 1889 году она была награждена стипендией от школы искусств для женщин (Kunstskolen for Kvinder). Позже она совершила поездку в Нидерланды, Бельгию и Париж, где участвовала на Всемирной выставке 1889 года, с двумя фигурками телят, завоевав бронзовую медаль.

2 марта 1891 в Париже Мари встретила датского композитора Карла Нильсена. Они поженились 10 мая этого же года в англиканской церкви Святого Марка во Флоренции, куда приехали, решив вместе посетить Италию перед возвращением в Данию. Анна Мари взяла фамилию Карл-Нильсен. Их первая дочь родилась 9 декабря.

Признание

В 1892 году Анна Мари Карл-Нильсен участвовала в художественной выставке Den Frie Udstilling в Копенгагене. Она стала постоянным ее членом с 1893 года. Ее вторая дочь Анна Мари Фредерик Нильсен (Anne Marie Frederikke Nielsen) и сын Ханс Берге Нильсен (Hans Børge Nielsen) родились соответственно 4 марта 1893 года и 5 сентября 1895 года. Отец Анны умер 14 сентября 1899 года.[2]

В 1903 году Анна Мари путешествует с мужем в Афинах и Константинополе.

В 1904 году Анна Мари создала три двери собора Рибе (Ribe Domkirke). В 1904 году умерла ее мать. В 1907 году Анна Мари Карл-Нильсен разделила первую премию[2] в конкурсе на памятник врачу Нильсу Финсен Рюбергу.[3][4]

С ее участием в 1908 году была создана конная статую короля Христиана IX в Копенгагене. В 1912-1914 годах Анна Мари была членом Академии изящных искусств в (Kunstakademiets pleanrforsamling). Она также создала памятник Королеве Дагмар (Dronning Dagmar-monumentet) (Ribe Slotsbanke) в 1913 году.[2]

В 1916 году с ее участием было основано Общество женщин-художниц (Kvindelinge Kunstneres Samfund)

Ее муж умер 3 октября 1931 года. Анна Мари выполнила в его честь две скульптуры: Мальчик играет на деревянной флейте (1933) и Молодой человек с Бескрылым Пегасом (1939) в Копенгагене. Скульптура Мальчик играет на деревянной флейте была установлена на родине мужа в Nørre Lyndelse.

Анна Мария Карл-Нильсен скончалась 21 февраля 1945 года.[5][6] Ее похороны проходили в соборе Копенгагена. Могила находится на кладбище Вестре (Vestre Cemetery) рядом с могилой её мужа.[2][7]

Напишите отзыв о статье "Анна Мари Карл-Нильсен"

Литература

  • Anne Marie Carl-Nielsen. — Copenhagen: Museet på Koldinghus, 1995. — ISBN 978-87-87152-21-1. Exhibition catalogue, many works illustrated. Summary p. 57 in English.
  • Lawson Jack. Carl Nielsen. — London: Phaidon Press, 1997. — ISBN 978-0-7148-3507-5.
  • Mogensen Mogens Rafn. Carl Nielsen: Der dänische Tondichter: Biographischer Dokumentationsbericht. — Arbon, Switzerland: Eurotext (Mogensen), 1992a. — ISBN 978-3-9520232-7-3. Five volumes. Self-published but thoroughly referenced.
  • Reynolds Anne-Marie. Carl Nielsen's Voice: His Songs in Context. — Copenhagen: Museum Tusculanum Press, 2010. — ISBN 978-87-635-2598-5.
  • Richardson Rufus Byam. [archive.org/details/ahistorygreeksc00richgoog A History of Greek Sculpture]. — New York: American Book Company, 1911.
  • Dagbøger og brevveksling med Anne Marie Carl-Nielsen. — Copenhagen: Gyldendal, 1983. — ISBN 978-87-00-03901-8. Two volumes.

</div>

Ссылки

  • [museum.odense.dk/en/knowledge/knowledge-carl-nielsen-anne-marie-carl-nielsen/chronological-table-amcn- Anne Marie Carl-Nielsen Chronological Table 1863–1945]. Музей города Odense. Проверено 25 ноября 2015.
  • [www.gravsted.dk/person.php?navn=annemariecarlnielsen Anne Marie Carl-Nielsen's grave] (датск.). Kendtes Gravsted. Проверено 19 сентября 2010. [web.archive.org/web/20101006022119/gravsted.dk/person.php?navn=annemariecarlnielsen Архивировано из первоисточника 6 октября 2010].
  • [indenforvoldene.dk/frederiksholms%20kanal%2026-28%20-%20vester%20voldgade%20119a-b-123.html Frederiksholms Kanal 26–28 / Vester Voldgade 119a–b–123] (датск.). indenforvoldene.dk. Проверено 12 августа 2014.
  • [www.ordersandmedals.net/Denmark/Medals/Medals/Medals.htm Denmark] (датск.). World Orders and Medals. ordersandmedals.net. Проверено 5 сентября 2010.

Примечания

Внешние ссылки

  • Медиафайлы по теме Анна Мария Карл-Нильсен на Викисклад.
  • [museum.odense.dk/en/museums/carl-nielsen-museum/the-carl-nielsen-museum В музее Карла Нильсена], Оденсе – "- музей, посвященный композитору Карлу Нильсену и его жене, скульптору Анне Мари Карл-Нильсен."
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Анна Мари Карл-Нильсен

– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.