Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская
Поделись знанием:
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
| Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская | ||
| ||
|---|---|---|
Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская (нем. Anna Eleonore von Hessen-Darmstadt; 30 июля 1601, Дармштадт — 6 мая 1659, Херцберг) — принцесса Гессен-Дармштадтская, в замужестве герцогиня Брауншвейг-Люнебургская.
Содержание
Биография
Анна Элеонора — дочь ландграфа Людвига V и его супруги Магдалены Бранденбургской, дочери курфюрста Иоганна Георга.
14 декабря 1617 года в Дармштадте Анна Элеонора вышла замуж за будущего герцога Брауншвейг-Люнебурга Георга. Брак с Элеонорой оказал большое влияние на политику Георга в Гессенской войне между домами Дармштадта и Касселя за Гессен-Марбург. Георг умело пользовался хорошими связями тестя с императором. Анна Элеонора вела со своим отцом обширную переписку по политическим вопросам.
В своём завещании герцог назначил супругу опекуном сыновей вместе со своим братом Фридрихом и шурином Иоганном. Верная отцовскому дому Анна Элеонора незамедлительно назначила своего брата Иоганна командующим войсками Брауншвейг-Люнебурга.
Потомки
- Магдалена (1618)
- Кристиан Людвиг (1622—1665), герцог Каленберга и Целле, женат на принцессе Доротее Софии Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургской (1636—1689)
- Георг Вильгельм (1624—1705), герцог Каленберга, Целле, Данненберга и Саксен-Лауэнбурга, женат на Элеоноре де Ольбрёз
- Иоганн Фридрих (1625—1679), герцог Брауншвейг-Люнебурга и Ганновера, женат на пфальцграфине Бенедикте Генриетте Зиммернской (1652—1730)
- София Амалия (1628—1685), замужем королём Дании за Фредериком III
- Доротея Магдалена (1629−1630), сестра-близнец Эрнста Августа
- Эрнст Август (1629—1698), курфюрст Ганновера, женат на Софии Ганноверской (1630—1714)
- Анна (1630—1636)
Напишите отзыв о статье "Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская"
Литература
- [books.google.com/books?id=G2QAAAAAcAAJ&pg=PA40&dq=Anna+Eleonore+Darmstadt+Braunschweig&lr=&hl=de#PPA82,M1 H. Ch. Heimbürger: Georg Wilhelm, Herzog von Braunschweig u. Lüneburg S. 45, 82]
- [books.google.com/books?id=71sAAAAAcAAJ&pg=PA52&dq=Anna+Eleonore+Darmstadt+Braunschweig&lr=&hl=de#PPA53,M1 Friedrich von der Decken: Herzog Georg von Braunschweig und Lüneburg S. 52]
- [books.google.com/books?id=ApAAAAAAcAAJ&pg=PA78&dq=Anna+Eleonore+Darmstadt+Braunschweig&lr=&hl=de#PPA78,M1 Ph. A. F. Walther: Der Darmstädter Antiquarius S. 78]
- [books.google.com/books?id=u3cAAAAAcAAJ&pg=PA606&dq=Anna+Eleonore+Darmstadt+Braunschweig&lr=&hl=de#PPA606,M1 Christoph von Rommel: Geschichte von Hessen S. 606]
Ссылки
- [genealogy.euweb.cz/brabant/brabant7.html#AEL5 genealogy.euweb.cz]
- [genealogy.euweb.cz/welf/welf7.html genealogy.euweb.cz]
Отрывок, характеризующий Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
