Присоединение Техаса к США

В 1845 году Соединённые Штаты Америки присоединили Республику Техас и признали Техас 28-м штатом объединённого государства. Таким образом, США унаследовали территориальный спор между Техасом и Мексикой, что быстро привело к американо-мексиканской войне, в результате которой США захватили дополнительные территории, расширившие границы страны вплоть до Тихого океана. Территория Техаса увеличилась и охватывала земли, которые сейчас являются частями штатов Колорадо, Канзас, Нью-Мексико, Техас, Вайоминг, Юта и Оклахома. Возникшие в результате споры между Техасом, федеральным правительством и территорией Нью-Мексико были решены в результате Компромисса 1850 года, когда большая часть этих земель вошла в состав других территорий США. Взамен федеральное правительство США взяло на себя долг республики Техас в размере 10 миллионов долларов.

Присоединение

Предпосылки

Поселенцы с юга США начали переезжать в Мексиканский Техас в начале 1820-х годов по просьбе мексиканского правительства, которое стремилось заполнить свои малонаселённые северные земли. Выходцы из США вскоре стали большинством в Техасе и окончательно разочаровались в мексиканском управлении. Коауила-и-Техас, мексиканский штат, частью которого был Техас после 1824 года, в 1827 году одобрил государственный план постепенного освобождения рабов, что вызвало недовольство многих поселенцев, которые переехали в Техас с юга США и владели рабами. Техас объявил о выходе из состава Мексики, результатом чего стала война за независимость Техаса. В 1836 году боевые действия закончились победой Техаса, а Сэм Хьюстон стал первым президентом Республики Техас, будучи приверженцем присоединения к Соединённым Штатам.

Первое техасское предложение

В августе 1837 года Мемукан Хант, советник техасского посольства в США, представил Мартину Ван Бюрену предложение о присоединении. Считая, что присоединение приведёт к войне с Мексикой, администрация президента отклонила предложение Техаса. После избрания президентом Техаса противника присоединения Мирабо Ламара в 1838 году республика отозвала своё предложение.

Провал соглашения

В 1843 году президент Джон Тайлер выступил в поддержку присоединения, начав переговоры с Республикой Техас о договоре о присоединении, который он представил в сенат. 8 июня 1844 года договор был отклонён, за него проголосовало всего 16 сенаторов из 35, что значительно ниже необходимого количества в две трети голосов для утверждения. Из 29 сенаторов-вигов 28 проголосовали против договора, и только один из вигов, родом с юга, поддерживал договор. Мнения сенаторов-демократов по этому вопросу разделились: шесть северных и один южный демократ выступили против договора, а пять северных и десять южных демократов поддержали его.

Совместная резолюция по присоединению

В ноябре 1844 года президентом США был избран демократ и убежденный сторонник территориальной экспансии Джеймс Полк, основным пунктом программы которого было обязательное присоединение Техаса и Орегона. После выборов администрация Тайлера, понимая, что общественность готова поддержать присоединение, начала консультации с избранным президентом Полком и разработала план присоединения с помощью совместной резолюции. В резолюции заявлялось, что Техас будет признан в качестве штата, если республика одобрит присоединение до 1 января 1846 года, что территория штата может быть разделена на несколько штатов, числом до пяти, и что государственные земли республики перейдут во владение штата Техас после его образования. Конгресс США принял совместную резолюцию 28 февраля 1845 года, за четыре дня до вступления Полка в должность президента. Вскоре после этого, Эндрю Джексон Донельсон, американский поверенный в Техасе и племянник бывшего президента Эндрю Джексона, представил американскую резолюцию президенту республики Техас Ансону Джонсу. 4 июля 1845 года конгресс Техаса одобрил вариант предложенного американцами присоединения с единственным голосом против, и начал писать конституцию штата. Граждане Техаса утвердили новую конституцию и постановление о присоединении 13 октября 1845 года. Полк подписал документы об официальной интеграции Техаса в США 29 декабря 1845 года.

Варианты формирования новых штатов

Совместная резолюция и постановление о присоединении содержат формулировки, позволяющие формирование до четырёх дополнительных штатов из бывших территорий Республики Техас:

...новые штаты, подходящего размера, не превышающие числом четыре, в дополнение к указанному штату Техас, и имея достаточное население, отныне могут, с согласия указанного штата [Техас], быть сформированы из его[, штата Техас,] территории, которые должны иметь право вхождения [в Соединённые Штаты] согласно с положениями федеральной конституции.

Совместное резолюция содержала требование, согласно которому новые штаты, чьи земли лежат севернее границ, определенных миссурийским компромиссом, должны стать свободными от рабов, а штаты южнее могут выбрать, разрешать или не разрешать рабство. Четвёртая статья конституции США позволяет создавать новый штат на территории существующего с согласия законодательных органов штата, а также конгресса.

Пограничные споры

Совместная резолюция и постановление о присоединении не устанавливают границ Техаса, ограничиваясь только общими терминами: «территория штата должным образом включает, территории правомерно принадлежащие Республике Техас», и заявляют, что новый штат Техас будет сформирован «с учетом разрешения этим правительством (правительством США) всех разногласий по поводу границ, которые могут возникнуть с другими правительствами».

Как позже утверждал помощник государственного секретаря Джордж Локхарт Ривз, «Этот договор был специально сформулирован таким образом, чтобы оставить границы Техаса неопределенными, и совместная резолюция следующей зимой была написана в том же ключе. Была надежда, что это может открыть путь к переговорам, в ходе которых весь предмет границ Мексики, от Мексиканского залива до Тихого океана, может быть пересмотрен, но эти надежды не оправдались»

До присоединения между Республикой Техас и Мексикой был непрекращающийся территориальный спор. Техас утверждал, что граница проходит по реке Рио-Гранде, в то время как Мексика настаивала на том, что граница проходит по другой реке, Нуэсес и не признавала независимость Техаса. Президент США Джеймс Полк приказал генералу Закари Тейлор поставить гарнизон на южной границе Техаса, как это было определено в бывшей республике. Тейлор выдвинулся в Техас, игнорируя требования мексиканских властей покинуть территорию, и проследовал на юг, до Рио-Гранде, где он начал строить форт неподалёку от устья реки в Мексиканском заливе. Мексиканское правительство объявило эти действия нарушением её суверенитета.

Хотя власти Республики Техас утверждали, что юго-западная граница проходит по реке Рио-Гранде, они никогда не контролировал территорию, которая теперь принадлежит штату Нью-Мексико. Неудавшаяся техасская экспедиция в Санта-Фе в 1841 году была единственной попыткой взять эту территорию. Эль-Пасо был взят под контроль Техаса Робертом Нейборсом только в 1850 году, через четыре года после присоединения к США. В Нью-Мексико он был принят недружелюбно. Власти Техаса при поддержке южных штатов продолжали утверждать что территория до Рио-Гранде принадлежит штату, в то время как северные штаты поддерживали в этом вопросе Нью-Мексико. В результате нынешняя граница между штатами была определена компромиссом 1850 года.

Споры о правовом статусе Техаса

Формальные противоречия по поводу законности присоединения Техаса связаны с тем, что Конгресс одобрил присоединение Техаса как территории, простым большинством голосов в Сенате, вместо подписания международного договора о присоединении, как это было сделано в случае с индейскими землями. После того как Соединённые Штаты и Республика Техас не смогли прийти к соглашению, Конгресс принял совместную резолюцию для присоединения республики. Затем в октябре 1845 года конвенция республики Техас по присоединению поставила на всеобщее голосование вопрос о принятии совместной резолюции, и резолюция была принята общенародным голосованием. Закон о присоединении был представлен и одобрен Палатой представителей и Сенатом и подписан президентом 29 декабря 1845 года. Несмотря на необычность этого договорного процесса, договор был полностью принят всеми заинтересованными сторонами, и, что важно, соглашения являются юридически обязательными (см. договорное право). Кроме того, Верховный суд США подтвердил законность присоединения путём совместной резолюции в 1901 году.

См. также

• Договор Адамса — Ониса
• История Техаса
• Американо-мексиканская война
• Республика Техас
• Техасская революция

Ссылки

• [avalon.law.yale.edu/subject_menus/texmenu.asp Avalon Project at Yale Law School. Texas from Independence to Annexation.]
• [www.tsl.state.tx.us/ref/abouttx/annexation/march1845.html Joint Resolution for Annexing Texas to the United States, Approved March 1, 1845.]
• Anson Jones. [books.google.com/books?id=HD4uAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=anson+jones+letters Letters, Relating to the History of Annexation. Galveston: Civilian Office, 1848.]
• [www.tsl.state.tx.us/ref/abouttx/annexation/4july1845.html Ordinance of Annexation, Approved by the Texas Convention on July 4, 1845.]
• Orville Dewey. [books.google.com/books?id=yOEBAAAAMAAJ&printsec=frontcover&dq=dewey+orville+discourse+on+slavery+and+annexation Discourse on Slavery and the Annexation of Texas. New York: C.S. Francis & Co., 1844.]
• [www.tshaonline.org/handbook/online/articles/mga02 Annexation](HTML). Handbook of Texas Online. Texas State Historical Association.
• Jean Carefoot. [www.tsl.state.tx.us/ref/abouttx/annexation/ Narrative History of Texas Annexation. Texas State Library and Archives Commission.]
• Joel H. Silbey. [books.google.com/books?id=FFXP6KrOaqgC&printsec=frontcover&dq=storm+over+texas Storm over Texas: The Annexation Controversy and the Road to Civil War. New York: Oxford University Press, 2005.]
• Justin H. Smith. [books.google.com/books?id=qeRv3gy9On8C&printsec=frontcover&dq=justin+smith+texas#PPR9,M1 The Annexation of Texas. Unknown publisher, 1911.]

Отрывок, характеризующий Присоединение Техаса к США

– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].