Анненков, Константин Никанорович

Константин Никанорович Анненков
Род деятельности:	юриспруденция и публицист
Дата рождения:	1843(1843)
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	28 февраля 1910(1910-02-28)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Константи́н Никано́рович А́нненков (1843 — 28 февраля 1910) — российский юрист и земский деятель, из дворян Анненковых Льговского уезда Курской губернии.

Биография

Константин Анненков родился в семье Никанора Васильевича Анненкова, в 1850-х г.г. председателя Палаты гражданского суда Курской губернии, надворного советника.

По окончании курса юридических наук в Харьковском университете был избран мировым судьей в родном уезде и земским гласным. Всецело отдался общественной деятельности, внося в неё идеалы «эпохи великих реформ».

Среди мировых судей он занял выдающееся место и вскоре был выбран председателем мирового съезда.

Местное земство обязано его инициативе рядом просветительных, врачебных и благотворительных учреждений. Судебную и земскую службу Анненков К. Н. покинул перед самым преобразованием местной юстиции и земских учреждений и, продолжая жить своем имении, посвятил все своё время литературной деятельности, на которую вступил ещё ранее изданием своего известного «Опыта комментария устава гражданского судопроизводства» (1880-1887, два издания), сделавшегося настольной книгой немалого числа практиков и содержащего богатый литературный материал.

Плодом деревенского досуга К. Н. Анненкова явилась «Система русского гражданского права» (6 тт.; первый вышел 3-м изданием в 1910 году), представляющая обработку догматической системы, заимствованной из курса римского права Барона, с указанием постановлений законодательств русского и иностранных, судебно-практического материала и всей русской цивилистической литературы. Последняя сторона его труда, научно-теоретическая ценность которого, в общем, невысока, сообщает ему капитальное значение, так как вводит читателя в курс всех контроверз русских юристов в области действующего гражданского права, - и потому, подобно «Опыту комментария», является незаменимым пособием как для учёного, так и для практического деятеля, несмотря на крайне тяжелый язык.

К. Н. Анненковым был также написан ряд статей в «Судебном журнале», «Журнале министерства юстиции» и Вестнике Европы.

Константин Никанорович Анненков скончался 28 февраля 1910 года.

Литература

Список произведений

• Задачи губернского земства (Санкт-Петербург, 1890);
• Начала русского гражданского права (СПб., 1900)
• Система русского гражданского права. — СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича.
  • [civil.consultant.ru/reprint/books/73/4.html#img5 Том I. Введение и общая часть]. — 2-е изд. — 1899. — 672 с.
  • [civil.consultant.ru/reprint/books/76/2.html#img3 Том II. Права вещные]. — 1-е изд. — 1895. — 671 с.
  • [civil.consultant.ru/reprint/books/79/2.html#img3 Том III. Права обязательственные]. — 1-е изд. — 1898. — 477 с.

Библиография

• Анненков, Константин Никанорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Некролог написанный профессором Гольмстеном , в «Журнале Министерства Юстиции» за 1910 год, № 10. В. Н.
• Кравцов П. [ancient-blog.livejournal.com/15393.html К. Н. Анненков. Некролог] // Право : газета. — 1910. — № 12.

Отрывок, характеризующий Анненков, Константин Никанорович

– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!