Аннибальди, Риккардо
Поделись знанием:
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
| Риккардо Аннибальди Riccardo Annibaldi | ||
| ||
|---|---|---|
| 1237 — 1276 | ||
| Церковь: | Католическая церковь | |
| Предшественник: | Романо Бонавентура | |
| ||
| 1254 — 1276 | ||
| Предшественник: | Гиль Торрес | |
| Преемник: | Джованни Гаэтано Орсини | |
Риккардо Аннибальди (Riccardo Annibaldi, его фамилию также пишут как Annibaldo, Annibaldeschi di Molara, Annibaldi della Molara) — католический церковный деятель XIII века. На консистории 1237 года был провозглашен кардиналом-дьяконом с титулом церкви Сант-Анджело-ин-Пескерия. Участвовал в выборах папы 1241 (Целестин IV), 1243, 1254 (Александр IV), 1261 (Урбан IV), 1265, 1271, 1276, 1276 и 1276 годов.[1]
Напишите отзыв о статье "Аннибальди, Риккардо"
Примечания
- ↑ Сальвадор Миранда. [www.fiu.edu/~mirandas/bios1237.htm#Annibaldi ANNIBALDI, Riccardo] (англ.). The Cardinals of the Holy Roman Church. Библиотека Международного Университета Флориды. Проверено 13 мая 2014.
Литература
- Lorenzo Cardella. [books.google.com/books?id=LQc0YysgrfYC&pg=PA257-259 Memorie storiche de cardinali della Santa romana chiesa]. — Rome: Stamperia Pagliarini., 1792. — Vol. I part 2. — P. 257-259. — 312 p. (итал.)
- Alfonso Chacón. [books.google.com/books?id=61owOT5B-LoC&pg=PA51 Vitae et res gestae Pontificum romanorum et S.R.E. Cardinalium: ab initio nascentis ecclesiae vsque ad Clementem IX P.O.M]. — Romae: Typis Vaticanis, 1677. — Vol. II. col. 88-89 (итал.)
- "Essai de liste générale des cardinaux. Les cardinaux du XIIIè siècle". Annuaire Pontifical Catholique 1929. Paris : Maison de la Bonne Presse, 1929, p. 119, no. 15
- Eubel, Conradus and Gulik, Guglielmus van. Hierarchia Catholica Medii Aevi. Volumen I (1198-1431). Münich : Sumptibus et Typis Librariae Regensbergianae, 1913; reprint, Padua : Il Messagero di S. Antonio, 1960, pp. 6, no. 12, and 49
- Necrologi e libri affini della Provincia romana. A cura di Pietro Egidi. Roma : Forzani e c., tipografi del Senato, 1908-1914. (Fonti per la storia d'Italia, pub. dall' Istituto storico italiano; 44- Antichità. Secoli XI-), I, 152
- Paravicini Bagliani, Agostino. Cardinali di curia e "familiae" cardinalizie. Dal 1227 al 1254. 2 vols. Padova : Antenore, 1972. (Italia sacra, 18-19), I, 141-149.
Ссылки
- [www.augnet.org/default.asp?ipageid=725 biography] (англ.), p. 1-5
- [www.araldicavaticana.com/CARD%20annibaldeschi_r.htm his engraving]
|
Это заготовка статьи о кардинале. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Аннибальди, Риккардо
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
