Анни Дюпре
Поделись знанием:
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
| Анни Дюпре | |
| Anny Duperey | |
 | |
| Имя при рождении: |
Annie Legras |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Анни Дюпре (фр. Anny Duperey, настоящее имя фр. Annie Legras, род. 28 июня 1947, Руан) — французская актриса и писательница.
Анни Дюпре родилась в семье фотографа Люсьена Легра и его жены Жинетт. В возрасте 8 лет остаётся сиротой, её родители погибают от отравления дымом в собственной ванной. Анни воспитывается у бабушки и тётки со стороны отца. Позднее она опишет эти травматические события в своей книге «Le Voile noir», иллюстрированной сохранившимися фотоработами отца.
С 13 лет Анни занимается танцами, а в 1964 г. переехала в Париж, где училась у Рене Симона и играла в театре, попутно работая моделью для журналов моды. Сентябрьский номер «Вог» 1973 г. вышел с Анни Дюпре на обложке.
Анни Дюпре заметил Жан-Люк Годар и дал ей первую роль в «Две или три вещи, которые я знаю о ней» 1966 г. Дюпре снимается преимущественно в лёгких и незамысловатых развлекательных фильмах. Возможность сменить образ ей предоставил только режиссёр Ален Рене в фильме 1974 г. «Стависки».
Дюпре становится известной в 1976 г., сыграв роль Шарлотты в «И слоны бывают неверны», и попробовала себя в Голливуде, снявшись в фильме «Бобби Дирфильд» с Аль Пачино.
Параллельно Анни Дюпре снималась в различных телесериалах во Франции. В настоящее время занимается преимущественно литературным творчеством и известна во Франции своими чувственными романами и рассказами.
Фильмография
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
- 1960 — Лола / Lola (реж. Жак Деми)
- 1967 — Две или три вещи, которые я знаю о ней / Deux ou trois choses que je sais d’elle (реж. Жан-Люк Годар) — Марианна
- 1967 — / L’homme qui valait des milliards
- 1968 — Возвращение Монте-Кристо / Sous le signe de Monte Christo
- 1969 — Женщины / Les femmes
- 1969 — / La rose écorchée
- 1972 — Несчастье Альфреда / Les malheurs d’Alfred (реж. Пьер Ришар) — Агата Бодар
- 1972 — / Pas folle, la guêpe
- 1973 — Без предупреждения / Sans sommation
- 1974 — Стависки / Stavisky (реж. Ален Рене) — Арлетт
- 1975 — / Le malin plaisir
- 1975 — Никаких проблем! / Pas de problème!
- 1976 — Бобби Дирфильд (Жизнь взаймы) / Bobby Deerfield (реж. Сидни Поллак) — Лидия
- 1976 — И слоны бывают неверны / Un éléphant ça trompe énormément (реж. Ив Робер) — Шарлотта
- 1976 — Золотая ночь / Nuit d'or
- 1978 — / Trocadero bleu citron
- 1979 — / From hell to victory
- 1981 — Психотерапевт / Psy
- 1981 — / La guerre de Troie n’aura pas lieu
- 1982 — Тысяча миллиардов долларов / Mille milliards de dollars
- 1981 — / Le grand pardon
- 1982 — / Le démon dans l’île
- 1983 — Папаши / Les compères (реж. Франсис Вебер) — Кристина
- 1989 — / Colette: La seconde
- 1993 — Жерминаль / Germinal
- 1993 — / Charlemagne, le prince à cheval
- 1997 — / L’enfant perdu
Литературные произведения
- Anny Duperey: Une soirée (2005)
- Anny Duperey: Essences et parfums (2004)
- Anny Duperey: Allons voir plus loin, veux-tu? (2002)
- Anny Duperey: Les chats du hasard (1999), in deutscher Übersetzung unter dem Titel Das Glück, von einer Katze gefunden zu werden von Scherz (2002), ISBN 3-502-11151-0
- Anny Duperey: Je vous écris (1993)
- Anny Duperey: Le Voile noir (1992), in deutscher Übersetzung unter dem Titel Der schwarze Schleier des Vergessens von Dromer Knaur (1994), ISBN 3-426-75053-8
- Anny Duperey: Le Nez de Mazarin (1986)
- Anny Duperey: L’admiroir (1976)
Напишите отзыв о статье "Анни Дюпре"
Ссылки
- [www.fen-net.de/walter.preiss/d/dupereyb.html Биография (нем.)]
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Анни Дюпре
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
