Анн-Луи-Александр де Монморанси

Анн-Луи-Александр де Монморанси фр. Anne-Louis-Alexandre de Montmorency
Принц де Робек
1745 — 1812
Предшественник:	Анн-Огюст де Монморанси
Преемник:	Анн-Луи-Кристиан де Монморанси-Танкарвиль
Член Национальной Ассамблеи
1789 — 1791
Рождение:	25 января 1724(1724-01-25) Париж
Смерть:	12 октября 1812(1812-10-12) (88 лет) Париж
Род:	Монморанси
Отец:	Анн-Огюст де Монморанси
Мать:	Катрин-Фелисите дю Белле
Военная служба
Годы службы:	1743—1789
Род войск:	пехота
Звание:	генерал-лейтенант
Сражения:	Война за Австрийское наследство Семилетняя война
Награды:

Анн-Луи-Александр де Монморанси (фр. Anne-Louis-Alexandre de Montmorency; 25 января 1724, Париж — 12 октября 1812, там же) — французский военный и государственный деятель, принц де Робек, первый христианский барон Франции, гранд Испании первого класса, граф Священной Римской империи, рыцарь орденов короля.

Биография

Сын Анн-Огюста де Монморанси и Катрин-Фелисите дю Белле. До 1745 года носил титул графа д'Эстерр. Также имел титулы маркиза де Морбек, графа д'Эр, сеньора де Блосси, Сен-Мартен, Сен-Кантен, Гломинген, Монкорне, Виларнуль, Оссон, Рувре, Ла-Бюссьер, Сен-Бранше, сеньора-шателена Бене в Турени, сеньора де Понто в Бри, графа Букховен в Брабанте, сеньора Аасдонк в Голландии.

Поступил на службу 19 февраля 1743 в мушкетерский полк, в том же году участвовал в битве при Деттингене. С 6 апреля 1744 полковник Лимузенского пехотного полка, 15 мая 1745 получил позволение титуловаться грандом Испании.

Командовал своим полком при осадах Брюсселя и Намюра, и в битве при Року в 1746 году. Кампанию 1747 года начал в составе главной армии во Фландрии, 1 июня направлен в Голландию, участвовал в осаде и штурме Берген-оп-Зоома.

1 февраля 1748 произведен в бригадиры, участвовал в осаде Маастрихта.

В 1754 служил в лагере Сарр-Луи, в 1756 в лагере в Шербуре. Во время Семилетней войны в 1757—1758 был в войсках, оборонявших побережье Нормандии. 13 января 1759 стал губернатором Бушена.

10 февраля 1760 произведен в лагерные маршалы; с 1759 до конца войны действовал в Германии. Участвовал в битве при Миндене в 1759, в июле следующего года преследовал противника, отступавшего от Лангенштейна, и взял много пленных и часть обоза; в том же месяце сражался при Корбахе, командовал корпусом при атаке Обервеймара войсками принца Конде, затем стоял с дивизией в Геттингене, откуда направил отряды до Нордхейма и Эмбека.

25 июля 1762 произведен в лейтенант-генералы армий короля.

В 1765—1776 командовал войсками в Приморской Фландрии, в 1777—1789 был главнокомандующим во Фландрии, Эно и Камбрези.

1 января 1786 пожалован в рыцари ордена Святого Духа.

10 апреля 1789 выбран депутатом Генеральных Штатов от знати бальяжа Байёль (Па-де-Кале). Поддерживал первые реформы, сопровождал Людовика XVI при возвращении в Париж 16 июля 1789, был членом церковного комитета. 31 августа 1790 испросил отпуск, и больше не участвовал в работе Собрания.

Эмигрировал в 1791 году, вернулся в период Консульства в 1801. Свидетельство префекта полиции об авторизации получил 22 вандемьера IX года Республики. По возвращении никакой политической роли не играл.

Семья

1-я жена (26.02.1745): Анн-Мари (Морис) де Монморанси-Люксембург (8.03.1729—4.07.1760), дочь маршала Франции герцога Шарля-Франсуа-Фредерика II де Монморанси-Люксембурга и Мари-Софи-Онорат-Эмили Кольбер де Сеньеле

Дети:

• N де Монморанси (2.03.1746—16.01.1749), граф д'Эстерр
• Анн-Софи-Фелисите де Монморанси (6.09.1749—17.08.1753)

2-я жена (3.03.1761): Александрин-Эмили де Ларошфуко-Эстиссак (31.12.1742—29.01.1814), дочь Луи-Армана де Ларошфуко, герцога д'Эстиссака

Анн-Луи-Александр де Монморанси был последним в линии Монморанси-Робек, и титулы этой семьи перешли к Анн-Луи-Кристиану де Монморанси-Танкарвиль из линии Монморанси-Фоссё.

Литература

• Courcelle. Montmorency, pp. 28—29 // Histoire généalogique et héraldique des pairs de France. T. II. — P.: Arthus Bertrand, 1822 [books.google.ru/books?id=xkoWAAAAYAAJ&pg=RA5-PA28&lpg=RA5-PA28&dq=Anne+Louis+Alexandre+de+Montmorency&source=bl&ots=z83nEUF2pd&sig=8jwu0ErwLgfIzp3THZTXzrLX8vM&hl=ru&sa=X&ved=0CEwQ6AEwCmoVChMI1Ieg3dXqyAIVY2dyCh3HpQI1#v=onepage&q=Anne%20Louis%20Alexandre%20de%20Montmorency&f=false]
• Dictionnaire des parlementaires français. T. V. — P.: Bourloton, 1891, p. 157
• Looten C. Histoire d'Anne-Louis-Alexandre de Montmorency, prince de Robecq, lieutenant général des armées du roi, commandant en chef dans les Flandres, le Hainaut et le Cambrésis (1724—1812). — Lille, Giard, 1913 [www.persee.fr/doc/rnord_0035-2624_1914_num_5_18_5346_t1_0167_0000_1 compte rendu]
• Nobiliaire universel de France, ou Recueil général des généalogies historiques des maisons nobles de ce royaume. T. III, première partie. — P.: Librairie Bachelin-Deflorenne, 1873, p. 300—301
• Pinard F.-J.-G. Chronologie historique-militaire. T. VI. — P.: Claud Herissant, 1763, pp. lxi—lxii

Ссылки

• [www.assemblee-nationale.fr/sycomore/fiche.asp?num_dept=11867 Anne-Louis-Alexandre de Montmorency de Robecq]

Отрывок, характеризующий Анн-Луи-Александр де Монморанси

– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.