Аномодонты

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</td>

   </tr>
Аномодонты
Научная классификация
Царство: Животные
Тип: Хордовые
Класс: Синапсиды
Отряд: Терапсиды
Подотряд: Аномодонты
Латинское название
Anomodontia

Аномодонты (лат. Anomodontia) — подотряд терапсид, живший со средней перми по триас. Очень разнообразная группа, включающая в основном растительноядных животных от 20 см до 3,5 метров и более в длину. Одна из трех главных групп терапсид наряду с горгодонтами и териодонтами, возможно происходит независимо прямо от пеликозавров.



Систематика

Включает в себя надсемейство Anomocephaloidea. В данную группу был отнесен Tiarajudens eccentricus, описанный в 2011 году по останкам черепа и нескольких зубов. Размерами напоминал большую собаку, обладал короткой мордой, и являлся травоядным терапсидом.[1]

Аномодонты представлены также тремя основными группами:

Венюковии (Venyukovioidea) — мелкие аномодонты из средней перми Восточной Европы. Череп 10—12 см. Передние зубы долотовидные, задние широкие. Растительноядные или всеядные сухопутные животные.

Дромазавры (Dromasauria) — мелкие (до 30 см) аномодонты похожие на ящериц. Обитали в средней перми Южной Африки. Возможно, не родственны другим аномодонтам. Как и венюковии, были растительноядными или скорее всеядными.

Дицинодонты (Dicynodontia) — самая разнообразная группа аномодонтов. Жили со средней перми по поздни триас. Размеры колеблются от 20 см до, возможно, 4,5 метров. Характеризуются частичной или полной редукцией зубов (часто имеются верхние клыки). Верхняя челюсть была покрыта роговым чехлом.

Классификация

Отряд Therapsida

Напишите отзыв о статье "Аномодонты"

Примечания

  1. [science.compulenta.ru/601503/ Впервые обнаружен саблезубый вегетарианец — Наука и техника — История, археология, палеонтология — Палеонтология — Компьюлента]

Отрывок, характеризующий Аномодонты

«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»