Анри, Виктор Алексеевич
| Виктор Алексеевич Анри | |
| Victor Henri | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Место работы: |
Гёттингенский университет, |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известные ученики: | |
Виктор (Алексеевич) Анри (фр. Victor Henri, 6 июля 1872, Марсель, Франция — 21 июня 1940, Ла-Рошель, Франция) — французский физиолог и физикохимик русского происхождения. Потомок знаменитого рода Ляпуновых.
Содержание
Биография
Виктор Анри родился в 6 июля 1872 года в городе Марселе. Его матерью была Александра Викторовна Ляпунова — младшая сестра матери известного русского механика и кораблестроителя академика Алексея Николаевича Крылова. Отец Виктора долгое время был неизвестен, а отчество он получил в честь А. Н. Крылова, бывшего ему крёстным. В 2001 году, однако, Андрей Петрович Капица, внук А. Н. Крылова, в предисловии к очередному переизданию книги своего деда «Мои воспоминания» раскрыл тайну своей семьи, заключавшуюся в том, что Виктор Анри приходился внебрачным сыном отца А. Н. Крылова, Николая Александровича Крылова. Таким образом, В. Анри и А. Н. Крылов приходятся друг другу сводными братьями, а их матери — родные сёстры[1].
Будучи французским подданным, Анри получил гимназическое образование в России, после чего в 14-летнем возрасте переехал в Париж, где проживал с матерью.
В 1891 году Анри поступил в Сорбонну, где изучал математику и естественные науки. После окончания учёбы изучал философию и психологию. В 1897 году защитил в Гёттингенском университете докторскую диссертацию на тему «Локализация вкусовых ощущений». Опубликовал также ряд работ по психологии. В 1903 году в Сорбонне получил степень доктора наук после защиты диссертации «Общие законы действия ферментов» в области физико-химической биологии. Виктор Анри известен также своими работами в области фотохимии.
Во время Первой мировой войны занимался организацией военной химической промышленности.
В 1916 году приезжает с женой в Россию. Здесь с 1916 по 1918 годы заведует лабораторией в Институте биологической физики. В 1918 году совместно с С. И. Вавиловым и Э. В. Шпольским создаёт журнал «Успехи физических наук», в котором опубликовал одну из первых статей «Современное научное мировоззрение». Затем переезжает в Петроград, работает в Государственном оптическом институте (1919—1920). Опубликовал в Трудах ГОИ обзор состояния доквантовой молекулярной спектроскопии[2]. Позднее, в 1925 году открыл и объяснил явление предиссоциации — исчезновения тонкой структуры полос поглощения. В это время он увлекается своей двоюродной сестрой Верой Ляпуновой и, расторгнув прежний брак, уезжает с ней обратно во Францию.
В 1920—1930 годах работал в Цюрихском университете[3].
В 1930 году становится заведующим кафедрой физической химии Льежского университета, где и работает до 1940 года.
В 1939 году с началом Второй мировой войны приступает вместе с Полем Ланжевеном к работе по военной тематике, однако летом 1940 года умирает от воспаления лёгких.
Семья
Анри был женат на Вере Васильевне Ляпуновой, дочери княжны Елизаветы Хованской и Василия Ляпунова. У него было два сына, Виктор и Александр, и две дочери, Елена и Вера.
Один из сыновей, Виктор Филипп Анри, тоже стал профессором физики, работал с супругами Жолио-Кюри, участвовал в Сопротивлении. После войны работал в США, в Беркли[4].
Напишите отзыв о статье "Анри, Виктор Алексеевич"
Примечания
- ↑ Капица А. П. [books.google.ru/books?id=Tm-cCwAAQBAJ&pg=PT13&lpg=PT13&dq=%D0%9E%D1%82%D1%86%D0%BE%D0%BC+%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B0+%D0%B1%D1%8B%D0%BB+%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9+%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%9A%D1%80%D1%8B%D0%BB%D0%BE%D0%B2&source=bl&ots=lct9CK3Udr&sig=C0JjqeezrKTVxo1aVP6rS7PY74s&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwi-gZOMsLTLAhWma5oKHXHACqAQ6AEIITAB#v=onepage&q=%D0%9E%D1%82%D1%86%D0%BE%D0%BC%20%D1%80%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B0%20%D0%B1%D1%8B%D0%BB%20%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%20%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%20%D0%9A%D1%80%D1%8B%D0%BB%D0%BE%D0%B2&f=false Мемуары академика Алексея Николаевича Крылова]. Крылов. А. Н. Мои воспоминания (июнь 2001). Проверено 9 марта 2016.
- ↑ Виктор Анри. Изучение поглощения ультрафиолетовых и инфракрасных лучей в связи со строением молекул // Труды ГОИ. — 1919. — Т. 1, вып. 2.
- ↑ В. Шелохаев. Энциклопедия Русской эмиграции, 1997.
- ↑ Janine Henri [scitation.aip.org/content/aip/magazine/physicstoday/news/10.1063/pt.5.6072 Victor Philippe Henri] (англ.) // Physics Today. — 2014. — DOI:10.1063/pt.5.6072.
Литература
- Михаил Голубовский. [magazines.russ.ru/neva/2012/6/g16.html Интеллектуальные династии: два века Ляпуновых] // «Журнальный зал»
- Анри Виктор Алексеевич (Александрович) // [www.tez-rus.net/ViewGood17612.html Российское зарубежье во Франции 1919—2000] / Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. — М.: Наука; Дом-музей Марины Цветаевой, 2008. — С. 64.
Ссылки
- Claude Debru. [www.encyclopedia.com/doc/1G2-2830905157.html Henri, Victor] (англ.). Complete Dictionary of Scientific Biography. Encyclopedia.com (2008). Проверено 9 марта 2016.
|
Виктор Анри в Викитеке? |
|---|
Отрывок, характеризующий Анри, Виктор Алексеевич
ХПисьмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
