Шахи Зинда

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ансамбль Шахи Зинда»)
Перейти к: навигация, поиск
Ансамбль мавзолеев
Шахи Зинда
узб. Shohizinda
Страна Узбекистан
Первое упоминание IX
Координаты: 39°39′47″ с. ш. 66°59′00″ в. д. / 39.66306° с. ш. 66.98333° в. д. / 39.66306; 66.98333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=39.66306&mlon=66.98333&zoom=12 (O)] (Я)
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 603
[whc.unesco.org/ru/list/603 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/603 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/603 фр.]

Шахи́ Зинда́ (узб. Shohizinda, перс. شاه زنده‎ — букв. «живой царь») — памятник средневековой архитектуры в Самарканде (Узбекистан), ансамбль мавзолеев самаркандской знати. Дошедший до нас комплекс состоит из одиннадцати мавзолеев, последовательно пристраивавшиеся друг к другу в течение XIV—XV веков. Тем не менее, в ходе раскопок на восточном склоне городища Афрасиаб были обнаружены остатки мавзолеев XI—XII веков [1]. В 2001 году ансамбль мавзолеев Шахи Зинда вместе с другими древними постройками Самарканда включён в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.





История

Ансамбль Шахи Зинда формировался на протяжении 9 веков и включает более двадцати сооружений IX—XIV и XIX веков. Своим названием Шох-и Зинда — «живой царь» — комплекс обязан легенде. В ней говорится, что двоюродный брат пророка Мухаммеда, Кусам ибн Аббас, пришел в Самарканд с небольшим войском для утверждения ислама. Во время одного из набегов язычников Кусам ибн Аббас был поражён стрелой, но сумел скрыться от глаз неверных в образовавшейся расщелине (по другой версии, в колодце), где и живёт по сей день. Поскольку в древности арабские захоронения не декорировали цветной плиткой и росписями, оформлять помещение для паломников, прибывших к могиле Кусама, пришлось в позднее время, и роспись стен напоминает декор помещений в стиле модерн и в неорусском стиле.

Старейшие сооружения ансамбля, от которых сохранились только основания и надгробия, датируются XI—XII веками. Подавляющее большинство построек относятся к XIV—XV веку, а перестройки XVI—XIX веков практически не повлияли на композицию и внешний вид комплекса. Мавзолеи имеют бирюзовую отделку или покрыты темно-синей плиткой с цветочными орнаментами.

Шахи-Зинда — единственный в Самарканде археолого-архитектурный памятник, в котором, включая культурные напластования Афрасиаба, отразилась почти 25-вековая история города.

Захоронения на территории комплекса не проводились с 1977 года.

Общая планировка

Входной портал комплекса является самым новым его сооружением. Внутренние здания ансамбля делятся на нижнюю, среднюю и верхнюю группы, которые соединены между собой арочно-купольными проходами — чартаками.

В нижней группе построек на террасе недалеко от входа располагается двухкупольный мавзолей. Средняя группа зданий состоит из группы мавзолеев времен Тимура, где похоронены его родственники и видные военные и религиозные деятели. Эти сооружения датируются последней четвертью XIV — началом XV веков. Среди них мавзолеи Эмир-заде (1386 г.), Туглу-Текин, племянницы Тимура Шади-Мульк-ака (Туркан-ака) (1371—1372 гг.) и сестры Тимура Ширин-бика-ака (1385—1386 гг.). Два последних мавзолея сохранились лучше всего. Главные фасады этих небольших однозальных построек скомпонованы в форме портала с богатым и красочным декором. Недалеко от мавзолея Ширин-бика-ака, заметно отличаясь от других сооружений, расположен восьмигранный мавзолей первой половины XV века с открытыми по сторонам проёмами. Он украшен мозаикой из глазурованных кирпичей и, вероятно, первоначально был перекрыт куполом на высоком цилиндрическом барабане.

Центром всего ансамбля является комплекс Кусам ибн-Аббаса, включающий несколько зданий, среди которых наиболее древние — мавзолей Кусам ибн-Аббаса и мечеть XVI века. К комплексу ведёт дверь с датой 1404—1405 гг., украшенная резьбой и первоначально инкрустированная слоновой костью.

Верхняя группа построек включает три стоящих напротив друг друга мавзолея, как бы состязающихся красотой облицовок и образующих очаровательный затененный дворик. Северная часть двора замыкается мавзолеем Ходжа-Ахмада, построенным ещё в дотимуровское время примерно в 1340-е годы. Восточная и западная стороны этого дворика окружены безымянным мавзолеем 1360—1361 гг. и мавзолеем Туман-ака начала XV века.

В 2004 — 2005 гг. по распоряжению правительства Узбекистана, комплекс Шахи-Зинда подвергся глобальной реставрации, во время которой забор улочки мавзолеев, возвышающийся по правой стороне дорожки, убрали для того, чтобы открыть пространство, на котором обнаружены мечеть, медресе раннего Средневековья (XI в.) и следы более ранних мавзолеев.

Список сооружений ансамбля

Мавзолеи

  • Кусама ибн Аббаса (1334 г.), декор XV века
  • Мавзолей знатной дамы, 1360/61 г.
  • Шади-Мульк-ака («Туркан-ака»), 1371/72 г., зодчие Шамседдин, Бареддин и Зайнуддин Бухари)
  • Ширин-бика-ака, 1385/86 г.
  • Эмир-заде, 1386 г.
  • Ходжа-Ахмада, XIV века
  • Двухкупольный мавзолей, первая треть XV в.
  • Туглу-Текин (1376 г.)
  • Восьмигранник (1-я треть XV века)
  • Безымянный мавзолей № 1 (Али Несефи) (вторая половина XIV века)
  • Безымянный мавзолей № 2 (вторая половина XIV века)
  • Эмира Бурундука (80-е годы XIV века)
  • Мавзолей и поминальная мечеть Туман-ака (1405 г.)

Прочие сооружения

  • Чартак Абдал-Азиса (1434/1435 г.)
  • Медресе Давлета Кушбеги (1813 г.)
  • Летняя мечеть (1909/1910 г.)
  • Верхний чартак (ок. 1405 г.)

Галерея

Напишите отзыв о статье "Шахи Зинда"

Примечания

  1. Шахи-Зинда — статья из Большой советской энциклопедии.

Источники

  • БСЭ
  • [art-blog.uz/archives/3179 Искусство Средней Азии XIII—XV веков]

Ссылки

  • [e-samarkand.narod.ru/Shakh-i-Zinda.htm Шахи-Зинда]
  • [www.samarkand-foto.ru/categories.php?cat_id=16 Самарканд в фотографиях. Альбом Шохи-Зинда]

Отрывок, характеризующий Шахи Зинда

– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.