Ансур Фернандес (граф Кастилии)
Ансур Фернандес исп. Ansur Fernández | ||
| ||
---|---|---|
ок. 943 — после 945 | ||
Предшественник: | новое образование | |
Преемник: | Фернандо Ансурес | |
| ||
944 — 945 | ||
Предшественник: | Фернан Гонсалес | |
Преемник: | Фернан Гонсалес | |
Рождение: | неизвестно | |
Смерть: | после 945 | |
Род: | Ансурес | |
Отец: | Фернандо Ансурес | |
Мать: | Муниадонна | |
Супруга: | Готрона Нуньес | |
Дети: | сыновья: Фернандо Ансурес, Овеко, Муньо, Гутьер, Гонсало дочь: Тереза |
Ансу́р Ферна́ндес (исп. Ansur Fernández; умер после 3 апреля 945) — граф Монсона с 943 года и Кастилии в 944—945 годах, представитель семьи Ансурес.
Содержание
Биография
Ансур Фернандес был сыном графа Кастилии Фернандо Ансуреса. Впервые упоминается в хартии своего отца от 4 марта 921 года. Ансур Фернандес в 929 году подписал как свидетель хартию, данную графом Фернаном Гонсалесом монастырю Санта-Мария-де-Лара. Согласно испано-мусульманской хронике Ибн Хайана, в 932 году вместе с графом Сальдании поднял мятеж против короля Леона Рамиро II, но затем примирился с королём и в 939 году, по свидетельству испанских анналов, участвовал в разгроме мавров в сражении при Симанкасе.
С этого времени Ансур Фернандес стал одним из самых приближённых к Рамиро II лиц. С согласия короля он получил во владение графство Монсон (главный город — Монсон-де-Кампос) и в 943 году заселил Пеньяфьель. Это вызвало недовольство графов Кастилии Фернана Гонсалеса и Сальдании Диего Муньоса, расширение владений которых на юг теперь было ограничено графством Ансура Фернандеса. Фернан Гонсалес и Диего Муньос начали готовить мятеж против короля Леона, но в 944 году их заговор был раскрыт, оба графа были по приказу короля схвачены и лишены своих владений. Новым графом Кастилии Рамиро II поставил своего несовершеннолетнего сына Санчо, который впервые назван этим титулом в хартии от 8 мая этого года. Его опекуном был назначен Ансур Фернандес, однако вскоре, по неизвестным причинам, Санчо лишился графства, хотя и продолжал жить в столице Кастилии, городе Бургос. Титул графа Кастилии получил сам Ансур Фернандес. Первая хартия, подписанная им этим титулом, датирована 23 августа, последняя — 1 декабря 944 года[1]. Весной 945 года король Леона Рамиро II примирился с Фернаном Гонсалесом и Диего Муньосом и возвратил им их владения. Фернан Гонсалес упоминается как граф Кастилии уже в хартии от 22 апреля того года. Потеряв Кастилию, Ансур Фернандес возвратился в своё графство Монсон, но остался верным вассалом короля Леона.
В последний раз Ансур Фернандес упоминается 3 апреля 945 года, когда, уже не имея титула графа Кастилии, он подписал как свидетель хартию, данную королём Рамиро II монастырю в Саагуне. О дальнейшей его судьбе сведений нет. Преемником Ансура Фернандеса в графстве Монсон стал его старший сын Фернандо Ансурес.
Граф Ансур Фернандес был женат на Готроне, дочери графа Нуньо Веласкеса. Детьми от этого брака были:
- Фернандо Ансурес (умер после 23 апреля 978) — граф Монсона
- Овеко (умер после 28 января 945)
- Муньо (или Нуньо) (умер после 945)
- Гутьер
- Гонсало (умер после 15 мая 984)
- Тереза (умерла после 997) — не позднее 26 апреля 960 года замужем за королём Леона Санчо I Толстым (умер в 966 году).
Напишите отзыв о статье "Ансур Фернандес (граф Кастилии)"
Примечания
- ↑ В оригинале хартии стоит дата 1 декабря 945 года, но это ошибка переписчика.
Литература
- Альтамира-и-Кревеа Р. История средневековой Испании. — СПб.: Издательство «Евразия», 2003. — 608 с. — ISBN 58071-0128-6.
Ссылки
- [www.bardulia.webcindario.com/historia.php Historia del Condado de Castilla] (исп.). Проверено 20 февраля 2009. [www.webcitation.org/66CRcYfeq Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
- [fmg.ac/Projects/MedLands/CASTILE.htm#FernandoAnsurezdied930 Castile & Leon, Counts & Kings] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 26 апреля 2016. [www.webcitation.org/66CRdXLAD Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Ансур Фернандес (граф Кастилии)
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.