Антакальнисское кладбище
Кладбище | |
Антакальнисское кладбище
Antakalnio kapinės | |
Страна | Литва |
Город | Вильнюс |
Первое упоминание | 1809 год |
Состояние | Действующее |
Анта́кальнисское кла́дбище, Антокольское кладбище, Антакальнское кладбище — кладбище в Вильнюсе, расположенное в север-восточной части города, в районе Антакальнис. Площадь кладбища 15,60 га.[1]
Содержание
История
Кладбище учреждено по распоряжению генерал-губернатора в 1809 году[1]. Первоначально в этой местности сформировалось четыре отдельных кладбища, предназначенных для захоронения мирян, военных, сирот, а также нищих, позднее воинов, погибших во время Первой мировой войны. Позднее отдельные кладбища слились в единое кладбищенское пространство.
В 1919—1921 годах образовалось кладбище польских солдат, погибших во время Советско-польской войны 1919—1920 годов.
После Второй мировой войны на Антокольском кладбище был создан мемориал воинов советской армии.
Захоронения
В северной части кладбища находятся захоронения немецких и российских воинов времён Первой мировой войны с мемориалом, сооруженным в 1918 году X германской армией. Здесь же к юго-востоку находятся могилы польских солдат, погибших во время Советско-польской войны 1919—1920 годов (насчитывается около 1600 могил, включая перезахороненных из других мест погребений и умерших позднее[2]) и в 1939 году.
На кладбище похоронены государственные и партийные деятели Литовской ССР, выдающиеся учёные, актёры, художники, писатели.
Актёры и режиссёры
- Донатас Банионис (1924—2014), актёр театра и кино, театральный режиссёр; Народный артист СССР, лауреат Национальной премии Литвы.
- Арунас Жебрюнас (1930—2013), кинорежиссёр и сценарист
- Артём Михайлович Иноземцев (1929—2001), актёр театра и кино, лауреат Государственной премии Литовской ССР, заслуженный деятель искусств Литовской ССР, народный артист Литовской ССР
- Лаймонас Норейка (1926—2007), актёр и чтец; народный артист Литовской ССР
- Аудрис Мечисловас Хадаравичюс (1935—2008), актёр театра и кино
- Юозас Киселюс (1947—1991), актёр (главный герой фильма «Долгая дорога в дюнах»)
- Ольга Кузьмина-Даугуветене (1884—1967), актриса, Праведник мира.
Архитекторы, скульпторы, художники
- Римтаутас Гибавичюс (1935—1993), художник, график, сценограф; лауреат Республиканской премии.
- Стасис Красаускас (1929—1977), художник график, лауреат Государственной премии СССР, народный художник Литовской ССР
- Юозас Микенас (1901—1964), скульптор, народный художник СССР, лауреат Сталинской премии второй степени
- Витаутас Казио Палайма (1911—1976), художник, сценограф, педагог. Заслуженный деятель искусств Литовской ССР . Народный художник Литовской ССР .
- Витаутас Чеканаускас (1930—2010), литовский архитектор, народный архитектор СССР, лауреат Ленинской премии
Государственные и политические деятели
- Альгирдас Бразаускас (1932—2010), первый секретарь ЦК КП Литвы (1988—1989), президент Литовской Республики (1993—1998), премьер-министр Литовской Республики (2001—2006)
- Мечисловас Гедвилас (1901—1981), Председатель Совета Народных Комиссаров Литовской ССР (1940—1946), Председатель Совета Министров Литовской ССР (1946—1956). Надгробный памятник, состоящий из стенки чёрного гранита, соединённой с постаментом, и бронзовой скульптурной композиции с горельефным портретом Гедвиласа. Памятник сооружён в 1985 году; скульптор Наполеонас Пятрулис [3]
- Пятрас Гришкявичюс (1924—1987), первый секретарь Вильнюсского горкома КП Литвы (1971—1974), первый секретарь ЦК КП Литвы (1974—1987)
- Александрас Гудайтис-Гузявичюс (1908—1969), писатель, нарком внутренних дел, нарком государственной безопасности Литовской ССР), лауреат Сталинской премии третьей степени. Надгробный памятник образуют стоящая прямоугольная плита чёрного гранита высотой 0,92 м с барельефным портретом Гудайтиса-Гузявичюса и лежащей плитой чёрного гранита с надписью „A. Gudaitis-Guzevičius 1908—1969“. Памятник сооружён в 1976 году (архитектор Арунас Паслайтис, скульптор Казис Киселюс). [4]
- Владас Нюнка (1907—1980), государственный и партийный деятель, идеолог, учёный, философ, религиовед, академик Академии наук Литовской ССР.
- Мескупас, Шмуелис-Ицикас Маушевич (1907—1942) — советский литовский партийный деятель.
- Роландас Павилёнис (1944—2006), ректор Вильнюсского университета (1990—2000), член Сейма Литовской Республики (2000—2004), член Европейского парламента (2004—2006)
- Юстас Палецкис (1899—1980), председатель Президиума Верховного Совета Литовской ССР (1940—1967), Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР (1966—1970)
- Антанас Снечкус (1903—1974), первый секретарь Коммунистической партии Литвы в 1940—1974, Герой Социалистического Труда (1973)
- Миколас Миколович Юнчас-Кучинскас (1893—1973), заместитель председателя Президиума Верховного Совета Литовской ССР (1947—1959).
Композиторы, музыканты, певцы
- Йонас Алекса (1939—2005, симфонический, оперный и хоровой дирижёр, педагог, Народный артист Литовской ССР, Заслуженный артист Литовской ССР, лауреат Национальных премий Литвы и Латвии, кавалер Ордена Гядиминаса 3-й степени
- Эдуардас Бальсис (1919—1984), композитор, педагог, общественный деятель, Народный артист СССР, Народный артист Литовской ССР, Заслуженный деятель искусств Литовской ССР, кавалер орденов, лауреат Государственных премий Литовской ССР
- Беатриче Гринцявичюте (1911—1988), певица (сопрано), исполнительница камерной классической и народной музыки, лауреат Государственной премии Литовской ССР
- Маргарита Дварионайте (1928—2008), симфонический дирижёр, автор многих публикаций, педагог, Заслуженная артистка Литовской ССР, кавалер ордена Гядиминаса 5-й степени
- Раймондас Катилюс (1947—2000), скрипач-виртуоз, педагог, профессор, Народный артист Литовской ССР, Заслуженный артист Литовской ССР, лауреат международных конкурсов, лауреат Государственной премии Литовской ССР и Литовской национальной премии культуры и искусства, кавалер Ордена Гядиминаса 3-й степени
- Витаутас Клова (1926—2009), композитор, заслуженный деятель искусств Литовской ССР
- Сергей Ларин (1956—2008), оперный певец (тенор), кавалер Офицерского креста Ордена великого князя Литовского Гядиминаса
- Римантас Сипарис (1927—1990), оперный певец (бас), режиссёр, профессор, народный артист Литовской ССР, лауреат Сталинской премии третьей степени и Государственной премии Литовской ССР
- Саулюс Сондецкис (1928—2016), дирижёр, скрипач, альтист, педагог, создатель Литовского камерного оркестра и оркестра «Санкт-Петербург Камерата», Народный артист СССР, Народный артист Литовской ССР, кавалер орденов и лауреат премий разных стран, почётный доктор и почётный профессор нескольких консерваторий
- Елена Чудакова (1925—1973), оперная и камерная певица (сопрано), лауреат Государственной премии Литовской ССР
Писатели и поэты
- Йонас Авижюс (1922—1999), прозаик, Народный писатель Литовской ССР
- Юозас Апутис (1936—2010), прозаик, переводчик, литературный критик
- Антанас Венцлова (1906—1971), поэт, прозаик, критик, переводчик, государственный деятель; лауреат Сталинской премии второй степени, Народный писатель Литовской ССР
- Ричардас Гавялис (1950—2002), прозаик, эссеист, драматург
- Ромуалдас Гранаускас (1939—2014), прозаик, драматург, эссеист
- Сигитас Гяда (1943—2008), поэт, драматург, эссеист, литературный критик, переводчик
- Владас Даутартас (1927—2000), прозаик, эссеист, драматург
- Янина Дягутите (1928—1990), поэтесса, автор стихов для детей
- Юрга Иванаускайте (1961—2007), писательница, художница, путешественница
- Казис Инчюра (1906—1974), поэт и писатель. Могила Инчюры находится в юго-западной части кладбища, примерно в 180 метрах от главного входа. Надгробный памятник в виде стелы неправильной формы, высотой 2,10 метра из чёрного гранита сооружён в 1981 году. На стеле выбиты надписи:
Poetas
Kazys Inčiūra
1906—1974
и
Liks liūdnos knygos
Nebaigtos liks eilės
Tiktai mano kančia
Išeis su manimi— Paminklų sąvadas[4]
- Юргис Кунчинас (1947—2002), поэт, прозаик, эссеист, переводчик.
- Юстинас Марцинкявичюс (1930—2011), поэт, прозаик, драматург.
- Викторас Милюнас (1916—1986), писатель, драматург, прозаик, переводчик
- Витаутас Петкявичюс (1930—2008), писатель и политический деятель
- Ева Симонайтите (1897—1978), писательница, Народный писатель Литовской ССР
- Паулюс Ширвис (1920—1979), поэт, журналист, редактор
- Люне Янушите (1909—1965), фельетонистка, переводчица, автор пьес и юмористических романов. Могила находится в юго-западной части кладбища, примерно в 150 метрах в юго-восточном направлении от главного входа. На невысоком постаменте возвышается плита из серого гранита высотой 0,87 м с именем и датами жизни писательницы. Памятник поставлен в 1967 году. [5]
Учёные
- Казис Григас (1924—2002), фольклорист, историк фольклористики
- Мариан Здзеховский (1861—1938), филолог, историк литературы, критик, публицист
- Норбертас Велюс (1938—1996), этнограф, религиовед
- Василий Сеземан (1884—1963), философ. Могила находится в юго-западной части кладбища, приблизительно в 100 м в юго-западном направлении от главного входа, на склоне холма. Могила окружена бетонным бордюром, покрыта гранитными плитами; на бетонном надгробии надпись из металлических букв[6]: Prof. Vosylius
Sezemanas
1884.V.30—1963.III.30
Напишите отзыв о статье "Антакальнисское кладбище"
Примечания
- ↑ 1 2 Girininkienė, 2000, с. 18.
- ↑ Girininkienė, 2000, с. 23.
- ↑ Paminklų sąvadas, 1988, p. 276.
- ↑ 1 2 Paminklų sąvadas, 1988, p. 277.
- ↑ Paminklų sąvadas, 1988, p. 278.
- ↑ Paminklų sąvadas, 1988, p. 287.
Литература
- Girininkienė Vida. [etalpykla.lituanistikadb.lt/fedora/objects/LT-LDB-0001:J.04~2000~1367156250965/datastreams/DS.002.0.01.ARTIC/content Antakalnio kapinės] (лит.) // Liaudies kultūra : журнал. — Vilnius, 2000. — Nr. 5 (74). — P. 18–26. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0236-0551&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0236-0551].
- Antakalnio kapinės // Lietuvos TSR istorijos ir kultūros paminklų sąvadas. — Vilnius: Vyriausioji enciklopedijų redakcija, 1988. — Т. 1: Vilnius. — С. 268—294. — 592 с. — 25 000 экз.
Ссылки
- [www.inyourpocket.com/lithuania/vilnius/sightseeing/cemeteries/Antakalnis-Cemetery_12627v Antakalnis Cemetery]
Отрывок, характеризующий Антакальнисское кладбище
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.