Антарктический полуостров

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

</tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

Антарктический полуостров
69°30′00″ ю. ш. 65°00′00″ з. д. / 69.50000° ю. ш. 65.00000° з. д. / -69.50000; -65.00000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-69.50000&mlon=-65.00000&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 69°30′00″ ю. ш. 65°00′00″ з. д. / 69.50000° ю. ш. 65.00000° з. д. / -69.50000; -65.00000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-69.50000&mlon=-65.00000&zoom=9 (O)] (Я)
Наивысшая точка3184 м
СтранаАнтарктида Антарктида
Антарктический полуостров

Антаркти́ческий полуо́стров (англ. Antarctic Peninsula) — крупнейший полуостров континентальной Антарктиды, простирающийся к северу от его южной границы (воображаемой линии между мысом Адамс[en] в море Уэдделла и точкой к югу от островов Эклунд[en] в море Беллинсгаузена (от ~74° южной широты)) на почти 1300 километров. Самая северная точка полуострова мыс Прайм-Хед[en] (63°13′ ю. ш. 57°17′ з. д. / 63.217° ю. ш. 57.283° з. д. / -63.217; -57.283 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-63.217&mlon=-57.283&zoom=14 (O)] (Я))[1] является также самой северной точкой материка. Северная часть полуострова (от 68 до 63 параллели) называется землёй Грейама, южная (от 74 до 68 параллели) землёй Палмера. Северная часть земли Грейама протяженностью около 130 километров, в свою очередь, носит название полуостров Тринити[en].

Современное название полуостров получил в 1961 году. До этого в картографии разных стран мира он фигурировал под различными названиями, в частности, на американских картах он обозначался как «Полуостров Палмера», на советских и британских — «Земля Грейама», на аргентинских — «Земля Сан-Мартина»[2]. В Чили полуостров официально называется «Землёй О’Хиггинса».

В 1000 километров к северу от полуострова через пролив Дрейка находится архипелаг Огненная Земля[3].

Высота ледникового плато полуострова достигает 1500—2000 метров над уровнем моря. На полуострове и прилегающих к нему островах расположены множество научно-исследовательских станций[2].





География

Антарктический полуостров, по сути, представляет собой протянувшуюся с севера на юг горную цепь, по своей геоморфологии являющуюся продолжением южноамериканских Анд[4]. Этот факт является основой территориальных претензий на полуостров со стороны Аргентины и Чили[5]. Центральную часть полуострова занимает ледниковое плато, высота которого от 1500 до 2000 метров. Высшая точка полуострова гора Джексон[en] — 3184 метра над уровнем моря. Другими заметными вершинами являются горы Коман[en], Гилберт[en], Уильям[en], Оуэн[en], Скотт[en] и Кастро[en]. Вдоль западного и восточного побережья полуострова находятся значительные по площади шельфовые ледники, в которые стекают ледники материковые. Наиболее крупными из них являются шельфовые ледники Ларсена и Ронне (на востоке), Георга VI[en], Уорди[en], Баха[en] и Уилкинса на западе[6]. Часть побережья полуострова, особенно его северо-западную часть, занимает антарктическая тундра[4].

С запада полуостров омывается водами моря Беллинсгаузена, с севера водами моря Скоша, с востока морем Уэдделла. Многочисленные острова вблизи полуострова преимущественно покрыты льдом и снегом и соединены с ним паковым льдом. От группы островов Жуэнвиль на севере полуостров отделён Антарктическим проливом, а пролив Георга VI[en] отделяет его от самого большого острова Антарктики — Земли Александра I. Пролив Жерлаш разделяет Антарктический полуостров и архипелаг Палмера, расположенный у его западных берегов. Пролив Лемэра отделяет полуостров от острова Бут[en].

Климат

Климат Антарктического полуострова является самым мягким на всём континенте. Наиболее тёплый месяц — январь, со средними температурами +1-2 °C. Самый холодный месяц — июнь, с температурами −15-20 °C. Климат западного побережья полуострова характеризуется как морской антарктический и является наиболее мягким. В этой части температуры превышают отметку 0 °C на протяжении 3-4 месяцев в году, а зимой редко опускаются ниже −10 °C. На западном побережье южнее 68 параллели, а также на северо-восточном побережье полуострова среднемесячные температуры превышают 0 °C лишь 1-2 месяца, а средние температуры зимой составляют около −15 °C. Наиболее холодным климатом характеризуется юго-восточная часть полуострова.

Количество осадков в разных районах полуострова сильно различается. Вдоль западного побережья, от крайней северной точки до 68 параллели годовой уровень осадков составляет от 350 до 500 мм. Довольно значительная часть этих осадков выпадает в летние месяцы в виде дождя. На юге западного побережья и на северо-восточном побережье уровень осадков составляет обычно менее 350 мм в год. В восточной части полуострова годовой уровень осадков насчитывает лишь 100—150 мм. Для сравнения, субантарктические острова обычно имеют уровень осадков от 1000 до 2000 мм в год, тогда как внутренние районы Антарктиды получают менее 100 мм[7].

Палеоклиматические условия

В связи с вопросами, связанными с глобальным изменением климата, Антарктический полуостров и прилегающие районы моря Уэдделла и его тихоокеанского континентального шельфа на протяжении последних нескольких десятилетий были предметом интенсивных геологических, палеонтологических и палеоклиматических исследований. Совместное изучение гляциологии ледникового покрова полуострова, а также палеонтологии, седиментологии, стратиграфии, структурной геологии и вулканологии гляциальных и негляциальных отложений позволили реконструировать палеоклиматические условия и колебания ледникового покрова за последние 100 миллионов лет. Эти исследования показали значительные изменения климата региона до того как он достиг своего современного положения вблизи Южного полярного круга в меловом периоде[8][9][10][11][12].

Ископаемая группа Блафф, обнаруженная как на Антарктическом полуострове, так и на острове Александра I, включающая палеопочвы и ископаемые растения, даёт нам детальную информацию о климатических условиях времён альбского яруса меловой системы. Данная ископаемая группа, составляющая сегодня основу полуострова, откладывалась в доисторических поймах и дельтах, а также включает в себя различные морские осадки. По ископаемым растениям и почвам можно сказать, что климат региона был в целом тёплым и влажным. Лето было относительно более засушливым, чем зима. Реки были постоянными, иногда испытывали сильные наводнения, причиной которых было большое количество осадков[10][13]. Пик тёплого климата пришёлся на середину верхнего мела. Ископаемые остатки растений коньякского, сантонского, начала кампанского ярусов свидетельствуют о тёплом умеренном или субтропическом климате с достаточным количеством осадков и без длительных периодов с температурами ниже 0 °C[10][14].

После температурного максимума климат заметно холоднеет, как на глобальном, так и на региональном уровне, что можно заметить по окаменелостям деревьев Антарктического полуострова. Климат вновь теплеет в палеоцене и раннем эоцене, что также отражается в ископаемых растениях. С раннего эоцена климат вновь становится холодным и влажным. Детальные исследования показали, что ледниковый покров Антарктиды образовывался в ходе постепенного похолодания климата региона на протяжении последних 37 млн лет. Антарктический полуостров был последним регионом континента, полностью покрывшимся ледниковым щитом. Горные ледники на полуострове начали образовываться в позднем эоцене, около 37-34 млн лет назад, а ледниковый покров образуется лишь около 12,8 млн лет назад. В четвертичном периоде западноантарктический ледниковый покров изменяется вслед за сменой ледниковых периодов и межледниковий. Во время ледниковых периодов он был заметно толще его современного состояния и простирался вплоть до границы шельфа. Во время межледниковий ледяной покров намного тоньше, а его площадь значительно меньше[8][9][10].

Во время последнего ледникового максимума, около 20-18 тысяч лет назад, ледниковый покров также был заметно толще, чем сегодня и за исключением нескольких нунатаков, покрывал весь Антарктический полуостров, близлежащие острова и почти всё море Уэдделла. В ходе межледниковья, 18-6 тысяч лет назад, шельфовый ледник заметно отступил. Отступление ледников в некоторых районах Антарктического полуострова продолжалось до периода 3-4 тысяч лет назад; около 3000 лет назад климат региона вновь стал более холодным[11][12][15].

Изменение климата

Глобальное потепление оказывает заметное воздействие на климат полуострова; только за вторую половину XX века среднегодовая температура выросла на 2,5 °C. На шельфе близ Антарктического полуострова находится ледник Ларсена, размеры которого в последние годы резко сократились[16].

История

Открытие и название

Антарктический полуостров был открыт 30 января 1820 года (всего через три дня после того, как Первая русская антарктическая экспедиция под руководством Фаддея Беллинсгаузена открыла шельфовый ледник, стекающий с Берега Принцессы Марты) британским мореплавателем Эдвардом Брансфилдом, который картографировал его северо-восточную оконечность и дал ей название «Земля Тринити» в честь Trinity House[17]. По мнению историка Роланда Хантворда, именно «Так была открыта Антарктида»[18].

16 ноября 1820 года северное побережье Антарктического полуострова было ещё раз замечено американцем Натаниэлем Палмером. В январе 1821 года экспедицией Беллинсгаузена была открыта Земля Александра I (крупнейший остров в Антарктике, вплоть до 1941 года считавшийся частью полуострова). В феврале 1832 года британским мореплавателем Джоном Биско к северо-востоку от Земли Александра I была замечена земля, которая позже получила название Земля Грэйама (в честь первого лорда британского Адмиралтейства Джеймса Грейама)[3][19][20]. В феврале 1838 года французский мореплаватель Дюмон-Дюрвиль переименовал полуостров Тринити в Землю Луиса Филиппа[en] (фр.  Terre Louis Philippe), ошибочно полагая, что она отделена от полуострова проливом Orléans Channel[17].

Первой научно-исследовательской экспедицией, работавшей в окрестностях Антарктического полуострова, стала Шведская антарктическая экспедиция под руководством Отто Норденшельда (1901—1904), которая, помимо выполнения обширной научной программы, исследовала цепь островов к востоку от земли Грейама. В 1934-37 годах британская экспедиция «Земля Грэйама»[en] под руководством Джона Раймилла[en], исследовавшая часть полуострова и проводившая аэрофотосъёмку, доказала, что Земля Грэйама является не отдельным архипелагом, а частью Антарктического полуострова[3][20]. Значительный вклад в исследование полуострова внесли также экспедиции Ричарда Бёрда (1939-1941[en]) и Финна Ронне (1946-1948[en]).

В 1961 году 10-й Тихоокеанский научный конгресс рекомендовал присвоить полуострову название «Антарктический». В 1964 году это решение поддержали профильные ведомства Великобритании и США. Таким образом был решен давний спор между британцами, использовавшими в отношении этой территории название «Земля Грэйама», и американцами, называвшими её «Полуостровом Палмера» или «Землёй Палмера». С этого момента название «Земля Грэйама» используется для части Антарктического полуострова севернее линии между мысами Джереми и Агассис, а название «Земля Палмера» — для части, расположенной южнее этой линии. Однако в Чили полуостров и после этого нередко упоминается как «Земля О’Хиггинса», а в Аргентине как «Тьерра-де-Сан-Мартин»[2][21].

Исследовательские станции

На Антарктическом полуострове и прилегающих островах отмечается самая высокая концентрация исследовательских станций во всей Антарктиде, что объясняется мягким климатом этого региона. Кроме того, острова, лежащие вблизи полуострова, чаще всего посещаются туристическими судами. Исследовательские станции на полуострове и островах включают: Хенераль-Бернардо-О’Хиггинс (Чили), Беллинсгаузен (Россия), Команданте Феррас (Бразилия), Ротера (Великобритания), Сан-Мартин (Аргентина), Марамбио (Аргентина), Эсперанса (Аргентина), Капитан-Артуро-Прат (Чили), Арцтовский (Польша), Палмер (США), Чанчэн (Китай), Академик Вернадский (Украина). Имеется также множество заброшенных станций разных государств. Образцы ледяных кернов и осадков с полуострова используются для изучения различных климатических изменений, в том числе таких событий как Малый ледниковый период.

Аргентинская исследовательская станция Эсперанса является местом рождения Эмилио Палмы — первого человека, родившегося в Антарктиде[22].

Флора и фауна

Северной частью полуострова ограничен ареал цветковых растений, растущих в Антарктиде (их всего два вида — Луговик антарктический и Колобантус кито). Площадь антарктических пустынь на западном побережье полуострова 400 кв. км[23].

В результате глобального потепления на Антарктическом полуострове начала активно формироваться тундра. По прогнозам ученых, через 100 лет в Антарктиде могут появиться первые деревья[24].

См. также

Напишите отзыв о статье "Антарктический полуостров"

Примечания

  1. [www.geographic.org/geographic_names/antname.php?uni=12076&fid=antgeo_119 Prime Head: Antarctica]. Geographical Names.
  2. 1 2 3 АНТАРКТИЧЕСКИЙ ПОЛУОСТРОВ // [www.vedu.ru/bigencdic/3013/ Большой энциклопедический словарь]. — 2000.
  3. 1 2 3 Stewart, J. Antarctic An Encyclopedia. — McFarland & Company Inc, New York., 2011. — 1776 с. — ISBN 978-0-7864-3590-6.
  4. 1 2 C Michael Hogan. [www.eoearth.org/view/article/150106/ Antarctic Peninsula]. The Encyclopedia of Earth (October 1, 2013).
  5. Авхадеев В. Р. [www.sea-law.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=129&Itemid=76 Проблема современных территориальных претензий на Антарктику и возможные пути её разрешения]. Центр Морского права.
  6. [geosfera.info/antarktida/1345-antarkticheskiy-poluostrov.html Антарктический полуостров]. Планета Земля (8-10-2013).
  7. World Wildlife Fund and S. Draggan. (2009) [www.eoearth.org/article/Antarctic_Peninsula Antarctic Peninsula.] in C. J. Cleveland, ed., [www.eoearth.org/ Encyclopedia of Earth.] National Council for Science and the Environment, Washington, DC
  8. 1 2 Anderson, J.B. (1999) Antarctic Marine Geology. Cambridge University Press. University of Cambridge, Cambridge, United Kingdom. 297 pp. ISBN 978-0-521-59317-5.
  9. 1 2 Anderson, J.B., S. Warny, R.A. Askin, J.S. Wellner, S.M. Bohaty, A.E. Kirshner, D.N. Livsey, A.R. Simms, Tyler R. Smith, W. Ehrmann, L.A. Lawverh, D. Barbeaui, S.W. Wise, D.K. Kulhanek, F.M. Weaver, and W. Majewski (2012) Progressive Cenozoic cooling and the demise of Antarctica’s last refugium. Proceedings of the National Academy of Science. 108:11356-11360.
  10. 1 2 3 4 Francis, J. E., A. Ashworth, D.J. Cantrill, J.A. Crame, J. Howe, R. Stephens, A.-M. Tosolini, and V. Thorn (2008) 100 Million Years of Antarctic Climate Evolution: Evidence from Fossil Plants in A. K. Cooper, P. J. Barrett, H. Stagg, B. Storey, E. Stump, W. Wise, and the 10th ISAES editorial team, eds., pp. 19-27, Antarctica: A Keystone in a Changing World. Proceedings of the 10th International Symposium on Antarctic Earth Sciences. The National Academies Press, Washington, DC.
  11. 1 2 Heroy, D.C., and J.B. Anderson (2005) Ice-sheet extent of the Antarctic Peninsula region during the Last Glacial Maximum (LGM) — insights from glacial geomorphology. Geological Society of America Bulletin 117:11:1497-1512.
  12. 1 2 Ingolfsson, O., C. Hjort, and O. Humlum (2003) Glacial and Climate History of the Antarctic Peninsula since the Last Glacial Maximum. Arctic, Antarctic, and Alpine Research. 35:2:175-186.
  13. Falcon-Lang, H. J., D. J. Cantrill, and G. J. Nichols. (2001) Biodiversity and terrestrial ecology of a mid-Cretaceous, high-latitude floodplain, Alexander Island, Antarctica. Journal of the Geological Society of London. 158:709-724.
  14. Hayes, P. A., J. E. Francis, and D. J. Cantrill, (2006) Palaeoclimate of Late Cretaceous Angiosperm leaf floras, James Ross Island, Antarctic. in J. E. Francis, D. Pirrie, and J. A. Crame, eds., pp, 49-62, Cretaceous-Tertiary High Latitude Palaeoenvironments, James Ross Basin. Geological Society London Special Publication. 258:49-62.
  15. Johnson, J.S. M.J. Bentley, S.J. Roberts, S.A. Binnie, and S.P.H.T. Freeman (2011) Holocene deglacial history of the northeast Antarctic Peninsula — A review and new chronological constraints. Quaternary Science Reviews. 30:3791-3802.
  16. [elementy.ru/news/164684 Разрушение шельфовых ледников Антарктиды]
  17. 1 2 William James Mills. Exploring polar frontiers : a historical encyclopedia. — ABC-CLIO, Inc, 2003. — P. 662. — 844 p. — ISBN 1-57607-422-6.
  18. Роланд Хантворд. [books.google.ru/books?id=vn2OwZck0eAC&pg=PA22&lpg=PA22&dq=%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8D%D0%BB%D1%8C+%D0%BF%D0%B0%D0%BB%D0%BC%D0%B5%D1%80&source=bl&ots=3MkAUcbJPR&sig=Oc0J9J-R1kG_NQFsv0Y6o_ResLM&hl=ru&sa=X&ei=Q_k1VY2MGMTSyAPcx4CIBA&ved=0CFgQ6AEwDQ#v=onepage&q=%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8D%D0%BB%D1%8C%20%D0%BF%D0%B0%D0%BB%D0%BC%D0%B5%D1%80&f=false Покорение Южного полюса. Гонка лидеров]. — М. Манн, Иванов и Фербер, 2012. — С. 22. — 640 с. — ISBN 978-5-91657-323-7.
  19. А.Ф. Трешников. [books.google.ru/books?id=6wv_AgAAQBAJ&pg=PA37&lpg=PA37&dq=%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0+%D0%B1%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%BE&source=bl&ots=4oBKs6hoD9&sig=R-hy5XiKFdphCfh5UvU6rW11Nxw&hl=ru&sa=X&ei=qIGEVeOTKaHMyAPEjJHABg&redir_esc=y#v=onepage&q=%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%20%D0%B1%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%BE&f=false История открытия и исследования Антарктиды]. — Москва: Географгиз, 1963. — С. 36-38.
  20. 1 2 Scott Keith. The Australian Geographic book of Antarctica. — Terrey Hills, New South Wales: Australian Geographic, 1993. — P. 114—118. — ISBN 1-86276-010-1.
  21. Scott Keith. The Australian Geographic book of Antarctica. — Terrey Hills, New South Wales: Australian Geographic, 1993. — P. 114—118. — ISBN 1-86276-010-1.
  22. [webecoist.momtastic.com/2011/02/15/born-freezing-meet-antarcticas-first-citizen/ Born Freezing: Meet Antarctica’s First Citizen]. WebEcoist. Проверено 12 июля 2012. [www.webcitation.org/68gcUTGB3 Архивировано из первоисточника 25 июня 2012].
  23. [www.izvestia.ru/news/310652 газета «Известия». Россия возобновляет бурение Антарктиды]
  24. [rus.ruvr.ru/2011/12/14/62213935.html Радио «голос России». Интернет-домен верхнего уровня aq]

Ссылки

  • [www.panoramio.com/map/#lt=-66.196009&ln=-62.490234&z=12&k=1&a=1&tab=1 Фотографии Антарктического полуострова с видами из космоса на сайте Панорамио]

Отрывок, характеризующий Антарктический полуостров

– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.