Антарова, Конкордия Евгеньевна

Конкордия Евгеньевна Антарова
Основная информация
Дата рождения	13 апреля 1886(1886-04-13)
Дата смерти	6 февраля 1959(1959-02-06) (72 года)
Место смерти	Москва
Страна	Российская империя СССР
Профессии	оперная певица педагог
Певческий голос	контральто
Коллективы	Мариинский театр, Большой театр
Награды

Конкордия Евгеньевна Антарова (13 (25) апреля 1886 года, Варшава или Санкт-Петербург — 6 февраля 1959, Москва) — оперная и камерная певица (контральто), педагог. Заслуженная артистка РСФСР (1933).

Краткая биография

Отец — чиновник Министерства народного просвещения, мать — двоюродная сестра сосланного в Сибирь народовольца Аркадия Тыркова, состояла в родстве с С. Л. Перовской (С. Перовская приходилась будущей певице двоюродной бабушкой). В одиннадцать лет потеряла отца, в четырнадцать лет, будучи в шестом классе гимназии, осталась круглой сиротой. Но она не бросила учиться, а закончила гимназию, самостоятельно зарабатывая уроками. Юная Кора решает уйти в монастырь, где пение в церковном хоре помогло развитию природного дара. Многое решила встреча с Иоанном Кронштадтским, который сказал молодой девушке, что ей суждено трудиться в миру. Подруги по гимназии собрали ей сто рублей, и Кора поехала учиться в Петербург.

C 1901 года училась на Бестужевских высших женских курсах и в Петербургской консерватории (педагог И. Прянишников). На учёбу пришлось тяжело зарабатывать, от голода и утомления нередко сваливалась с ног и оказывалась в больнице; началась бронхиальная астма, мучившая певицу всю жизнь. В 1901—1902 выступала на сцене петербургского Народного дома (партия Солохи в опере «Кузнец Вакула» П. И. Чайковского). В 1907 году заканчивает учёбу у Прянишникова и показывается в Мариинский театр. «В комиссии по прослушиванию певцов председательствуют дирижёр Э. Ф. Направник и директор императорских театров В. А. Теляковский. Из 160 прослушанных певцов в театр принята одна Антарова! Так с 1 мая 1907 года началась её артистическая карьера», — свидетельствует С. И. Тюляев. В 1907—1908 солистка петербургского Мариинского театра; в 1908—1912 была участником Кружка любителей русской музыки в Москве; в 1908—1930 и 1932—1936 — солистка московского Большого театра (параллельно в 1918—1922 гг. — Оперная студия Большого театра, где изучала актёрское мастерство у К. Станиславского), в 1930—1932 — солистка Второго ГАТОБа (Москва). В 1930—1932 гг. ушла из вокала. «В действительности 25 дек. 1930 А. по лич. просьбе „освободилась от службы“ в Большом театре и 25 нояб. 1931 поступила в ПБ бибтехн. сотр. Сектора хранения. 1 янв. 1932 переведена на должность пом. б-ря. Распоряжением по ПБ от 8 июля 1932 А. была уволена „согласно заявления“ с 1 июля 1932».

Во время войны жила в Москве, писала четырёхтомный теософский роман «Две жизни» (книга была издана в 1993 г.). Антарова — автор «Бесед К. С. Станиславского» (1939); автор литературных записей бесед с В. И. Качаловым, записей «Беседы Учителя. Как прожить свой серый день». В 1946 г. ею был организован при ВТО (Всероссийское театральное общество) Кабинет К. С. Станиславского.

Из-за приверженности к религии находилась под особым наблюдением властных структур.

Занималась педагогической деятельностью.

Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

Оперные партии

• Марта («Оле из Норд-ланда» М. Ипполитова-Иванова, первая исполнительница);
• Дросида («Тупейный художник» И. Шишова);
• Дуняша («Царская невеста» Н. А. Римского-Корсакова);
• Отрок (Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии);
• Флосхильда, Норна («Гибель богов» Р. Вагнера);
• Афимьи («Прорыв» С. Потоцкого);
• Ваня («Жизнь за царя» М. Глинки);
• Лель («Снегурочка» Н. А. Римского-Корсакова);
• Фрика («Валькирия» Р. Вагнера);
• Княгиня («Русалка» А. Даргомыжского);
• Мамка («Борис Годунов» М. Мусоргского);
• Кончаковна («Князь Игорь» А. Бородина);
• Ангел («Демон» Рубинштейна);
• Нежата, Любава («Садко» Н. А. Римского-Корсакова);
• Алконост (Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии Н. А. Римского-Корсакова);
• Марта («Иоланта» П. Чайковского);
• Басманов («Опричник» П. Чайковского);
• Ольга и Няня («Евгений Онегин» П. Чайковского);
• Полина и Миловзор, Графиня («Пиковая дама» П. Чайковского);
• Зибель («Фауст» Ш. Гуно);
• Кармен («Кармен» Ж. Бизе);
• Далила («Самсон и Далила» К. Сен-Санса);
• Эрда («Золото Рейна» и «Зигфрид» Р. Вагнера).

Камерные исполнения

Произведения И. Брамса («Строгие напевы» — 1-я исполнительница в Москве, 1923); Дж. Россини («Торжественная месса» — 1-я исполнительница в России, Петербург, под управлением Н. Галкина, в ансамбле с Н. Кедровым, С. Гладкой, А. Лабинским); Р. Штрауса и др.

Литературные сочинения

• Беседы К. С. Станиславского в Студии Большого театра в 1918—1922 гг. М.; Л., 1939;
• Моя работа над ролью Графини в «Пиковой даме» // Чайковский и театр: Ст. и материалы. М.; Л., 1940;
• Из записей репетиций К. С. Станиславского // Театр. 1951. № 5;
• Памяти чудесного певца // Василий Родионович Петров: Сб. ст. и материалов. М., 1953;
• Искусство, одухотворенное человечностью // Антонина Васильевна Нежданова: Материалы и исследования. — М., 1967;
• Две жизни. — М., 1993—94. Ч. 1—3 (впервые роман увидел свет в 1993 году; 2-е изд., испр. 1995). Книга долгое время распространялась по Москве самиздатом. После смерти Антаровой рукопись хранилась у Елены Фёдоровны Тер-Арутюновой (Москва), считающей её своей духовной наставницей. Хранительница рукописи никогда не теряла надежды увидеть роман опубликованным, а до той поры знакомила с ним всех, кого находила возможным. И потому можно сказать, что этим романом зачитывалось уже не одно поколение читателей.
• Беседы Учителя. Как прожить свой серый день. // М., 2010. Две тетради записей бесед К. Е. Антаровой с Учителем.

Музыкальные записи

• Tchaikovsky: Eugene Onegin, Bolshoi Theater Orchestra (1936) Conductor: Vasili Nebolsin Audio CD Number of Discs: 2 Label: Grammofono 2000, ASIN: B00001XDNC

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/4245/%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0 Словари и энциклопедии]
• [www.nlr.ru/ar/staff/antra.htm Антарова Конкордия (Кора) Евгеньевна]
• [ariom.ru/wiki/KonkordijaAntarova Энциклопедия современной эзотерики]. Автор С. И. Тюляев
• [samlib.ru/t/tkachew_a_a/kea01.shtml К. Е. Антарова — краткий биографический очерк]
• [dvezhizni.ru/ К. Антарова. «Две жизни»]
• Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — 1-е изд.. — М.: Советский композитор, 1991. — Т. 1. — С. 28.
• [www.delphis.ru/book/besedy-uchitelya-kak-prozhit-svoi-seryi-den К. Антарова. Беседы Учителя. Как прожить свой серый день] (недоступная ссылка)
• [www.delphis.ru/journal/article/etu-zhizn-sozdavalo-moe-voobrazhenie К. Антарова. Эту жизнь создавало моё воображение…]

Отрывок, характеризующий Антарова, Конкордия Евгеньевна

– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.