Антигон II Гонат

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Антигон II Гонат
Αντίγονος Β' Γονατάς<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета Антигона II Гоната</td></tr>

Македонский царь
277 до н. э. — 274 до н. э.
Предшественник: Сосфен
Преемник: Пирр
Македонский царь
272 до н. э. — 239 до н. э.
Предшественник: Пирр
Преемник: Деметрий II Этолийский
 
Рождение: 319 до н. э.(-319)
Гонна, Фессалия
Смерть: 239 до н. э.(-239)
Род: Антигониды
Отец: Деметрий I Полиоркет
Мать: Фила (дочь Антипатра)
Супруга: Фила (дочь Селевка I Никатора)
Дети: Алкионей, Деметрий II Этолийский, Деметрий Красивый

Антигон II Гонат (др.-греч. Αντίγονος Β' Γονατάς; 319 до н. э. — 239 до н. э.) — царь Македонии из династии Антигонидов. Правил в 277—239 годах до н. э. Прозвище «Гонат» означало «из города Гонны», по имени города в Фессалии, где он родился.





Биография

Юные годы

Отцом Антигона был Деметрий I Полиоркет, матерью — Фила, дочь Антипатра, братом — историк Кратер. Детство и юность Антигона пришлись на первые десятилетия войн диадохов.

Восхождение на царство

После разгрома в битве при Ипсе Деметрий I ещё на 15 лет сохранил своё влияние на Балканах. Отправляясь на войну с Селевком I, Деметрий оставил Антигона управлять делами в Греции. После смерти Деметрия в 286 году до н. э. Антигон сохранил командование над его гарнизонами в Акрокоринфе, Халкиде и Деметриаде (гарнизоны в этих городах были названы «оковами Эллады»)

После гибели последних диадохов — Лисимаха и Селевка в 281 году до н. э. — Антигон вмешался в борьбу за власть над Македонией, но победу в морском сражении (281 год до н. э.) одержал Птолемей Керавн, ненадолго ставший царём Македонии. Антигон был вынужден отойти в Малую Азию, где воевал против Антиоха I.

Вторжение кельтов в Македонию снова привело к анархии в Македонии, сопровождавшейся быстрой сменой её правителей. В 277 году до н. э. Антигон внезапно высадился в Геллеспонте, разгромил кельтов в битве при Лисимахии, и в 276 году до н. э. занял македонский трон. Для этого ему пришлось заключить союз с этолийцами и нанять в свою армию отряд кельтов в 9 000 человек.

Первые годы царствования

Царствование Антигона началось с попыток навести порядок в греческих делах. Первые шаги царя, направленные против образовавшегося на Пелопоннесе антимакедонского Ахейского союза, были прерваны вторжением в 274 году до н. э. в Македонию эпирского царя Пирра. Антигон Гонат выступил ему навстречу с наёмной армией, основу которой составляли кельты, но потерпел поражение, уступив противнику Фессалию, Верхнюю Македонию и даже старую македонскую столицу, Эги и бежал в Фессалонику.

В 273 году до н. э., набрав новую наёмную армию и вторгнувшись в Эпир, Антигон потерпел поражение от сына Пирра Птолемея и был вынужден снова бежать на побережье.

В 272 году до н. э. Пирр двинулся против Спарты в Пелопоннес. Воспользовавшись этим, Антигон снова завладел Македонией и отправился вслед Пирру. Во время штурма Аргоса Пирр погиб, и власть над Македонией оспаривать у Антигона было уже некому.

Одержав победу над Пирром, Антигон начал укреплять своё влияние на Пелопоннесе, устанавливая лояльные к себе тиранические режимы. Он воздерживался от насаждения своих гарнизонов в пелопоннесских городах, за исключением Трезены, Мантинеи и Акрокоринфа, причём последний обеспечивал Македонии контроль над всем Пелопоннесом. Кроме того, гарнизоны были оставлены в Халкиде и Деметриаде.

Эти меры Антигона позволили восстановить в Греции относительный мир — кельты сохраняли спокойствие, этоляне приостановили проведение агрессивной политики. Началось укрепление Македонии, которая во многом смогла улучшить своё внутреннее положение и усилить внешнюю политику.

Хремонидова война 267—261 годов до н. э.

Спокойствие было нарушено в 266/265 году до н. э., когда Афины объявили о своей независимости, подстрекаемые Хремонидом, служившим советником у этнически-македонского царя Египта Птолемея Филадельфа. Египет до того времени не вмешивался в дела Балканского полуострова, но его начало тревожить возраставшее могущество македонского флота, который, будучи усилен пиратами, теперь господствовал в Эгейском море. Номинально войну начали Афины. Фактически, это была война Египта против Македонии.

При получении известий о восстании Афин, Антигон немедленно вторгся в Аттику и осадил Афины, окружив их плотным кольцом. Осада облегчалась тем, что в руках македонян был Пирей. В то же время из Александрии вышел египетский флот, а к восстанию присоединились Спарта и некоторые пелопоннесские города. Спартанцы и их союзники были, однако, заперты в Пелопоннесе македонским гарнизоном в Коринфе и не могли прийти афинянам на помощь. Египетский десант в Аттике тоже не смог оказать Афинам существенной помощи. В Мегаре подняли мятеж наёмные отряды кельтов, ранее служившие Антигону, но он разбил их в сражении.

В следующем году спартанцы предприняли попытку атаковать Антигона под Коринфом. В происшедшем крупном сражении спартанцы были разгромлены, в битве погибли спартанский царь Арей I и один из сыновей Антигона — Алкионей. Сын Арея Акротат II, не будучи в состоянии что-либо предпринять против Коринфа, выступил против промакедонски настроенного Мегалополя. Мегалопольский тиран Аристодем нанёс спартанцам тяжёлое поражение, которые в этой войне во второй раз в бою потеряли своего царя — Акротата.

Воспользовавшись отсутствием Антигона, в ослабленную долгой войной Македонию вторгся эпирский царь Александр II. Это вынудило Антигона снять осаду Афин, заключить вынужденный мир, и срочно двинуться назад, в Македонию. Там он потерпел поражение и потерял войско, перешедшее на сторону врага. Его брат Деметрий Красивый, будучи ещё подростком, победил Александра в битве при Дердии и отобрал у него Верхнюю Македонию и Фессалию.

Антигон внезапно вернулся под Афины. В то же время разведка Антигона сообщила, что к египетскому флоту, стоявшему на рейде Афин, из Александрии вышло подкрепление.

Антигон не дал противникам соединиться — он вышел с флотом в море и разбил египетскую эскадру в битве у острова Кос. Победа над египтянами позволила Антигону восстановить господство в Эгейском море, он захватил Кикладский архипелаг и побережье Карии, вернул контроль над Эвбеей. Антигон также возглавил Лигу островитян.

Осенью 262 года до н. э., испытав все ужасы осады и голода, сдались Афины. В Афинах, Мегаре, Эпидавре, Трезене встали македонские гарнизоны. Война закончилась в 261 году до н. э. победой Македонии.

Укрепление Македонии

Антигон направил все свою дальнейшие усилия на укрепление Македонии. Он окружил Афины македонскими гарнизонами; в Аргосе, Мегалополисе и некоторых других городах Пелопоннеса правили дружественные ему тираны. Греция была умиротворена. Эпир был низведён до второстепенного государства, вскоре упразднившего царскую власть. Этолийский союз был лоялен к Македонии. Кроме того, Антигон женил своего брата Деметрия Красивого на дочери правителя Кирены, в результате чего Киренаика отпала от Египта.

Обеспечив себе прочный тыл на Балканах, Антигон начал укреплять экономику государства и пополнять казну. Правление Антигона ознаменовалось усилением Македонии и увеличением её влияния в Восточном Средиземноморье. На севере Македонии Антигон Гонат основал город Антигония (ныне - Неготин).

Антигону приходилось противостоять интригам египетских Птолемеев, пытавшихся ослабить позиции македонян в Пелопоннесе. В 252 году до н. э. родственник Антигона Александр захватил Акрокоринф, объявив себя самостоятельным правителем. В 246 (или 245) году до н. э. в морской битве при Андросе македонский флот нанёс поражение египтянам. В 243 году до н. э., после смерти Александра, Антигон возвратил Коринф, заключил соглашение с этолийцами против ахейцев и вернул в Спарту изгнанного оттуда царя Леонида. Этим он восстановил своё влияние на Пелопоннесе, несмотря на потерю Коринфа, присоединившегося к Ахейскому союзу. Вскоре между Македонией и Ахейским союзом был заключён мирный договор (241 год до н. э.), фиксировавший текущее положение дел.

Антигон Гонат умер в 239 году до н. э., передав македонский трон сыну — Деметрию II Этолийскому.

Личность Антигона Гоната

Антигон Гонат был решительным и энергичным политиком, способным достигать своих целей окольными путями. Вместе с тем он был великодушным и незлобивым человеком. Он также был другом философа-стоика Зенона Китийского, а когда тот умер, организовал его пышные похороны.

Напишите отзыв о статье "Антигон II Гонат"

Литература

  • Королёв К. Войны античного мира. Македонский гамбит. М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. — 512 с.
  • Жигунин В. Д. Международные отношения эллинистических государств в 280—220 гг. до н. э. Изд-во Казанского унив., Казань. — 1980. — 192 с.
  • Антигон Гонат // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Предшественник:
Сосфен
Македонский царь
277239 до н. э.
Преемник:
Деметрий II Этолийский

Отрывок, характеризующий Антигон II Гонат

«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.