Антонеску, Михай
| Михай Антонеску | |
 | |
| Михай Антонеску | |
|---|---|
| Род деятельности: |
Политический деятель |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Михай Антонеску (18 ноября 1904, Нущет, Дымбовица — 1 июня 1946, Жилава) — румынский политический деятель, заместитель премьер-министра Румынии Иона Виктора Антонеску (своего однофамильца[1]) и министр иностранных дел в годы Второй мировой войны, один из главных идеологов начала войны Румынии против СССР. Казнён по решению военного трибунала.
Биография
Михай Антонеску родился 18 ноября 1904 года в селении Нущет, жудеца Дымбовица. Учился в школе в Питешти, затем в Национальном колледже в Бухаресте. В период с 1922 по 1926 годы Антонеску проходил обучение на юридическом факультете Бухарестского университета. После его окончания он работал адвокатом. Первоначально Михай Антонеску не был сторонником экстремистской фашистской партии «Железная гвардия». В 1930 году он стал членом Национал-либеральной партии Румынии.
Постепенно политические взгляды Михая Антонеску сдвинулись вправо, и вскоре он примкнул к «Железной гвардии», где стал одним из доверенных лиц её лидера Иона Антонеску. Влияние Михая росло по мере того, как другой высокопоставленный человек в партии — Хория Сима — терял его. Симе вскоре пришлось уехать из Румынии, а Михай Антонеску стал фактически вторым человеком в «Железной гвардии». С подачи Михая Антонеску начались массовые гонения на евреев в средствах массовой информации.
После подавления восстания легионеров в январе 1941 года Михай Антонеску занял посты заместителя премьер-министра и министра иностранных дел.[2]
Михай Антонеску в период Второй мировой войны
22 июня 1941 года, в 10 часов утра, в Бухаресте Михай Антонеску выступил с заявлением об объявлении войны Румынией Советскому Союзу. В своей речи он прославлял румын как великий народ и их сотрудничество с Гитлером, и называл славян и евреев деградировавшими и отсталыми расами[3]. В 1941 году Ион Антонеску практически полностью был сосредоточен на военных операциях Румынии, и Михай Антонеску фактически получил полномочия на управление внутренними делами страны. Он многое сделал для укрепления связей Румынии с нацистской Германией. Михай Антонеску впрямую ответственен за гонения на евреев, населявших Румынию: их поражение в правах, лишению их имущества, он санкционировал еврейские погромы (например, в 1941 году в Яссах), запретил евреям выезжать из страны, а тех, кто на тот момент находился за её пределами, лишил гражданства[2]. Михай Антонеску несёт ответственность за массовые убийства евреев в Бессарабии и Буковине, а также депортацию выживших в концентрационные лагеря, расположенные в образованном на захваченных землях Молдавской и Украинской ССР губернаторстве Транснистрия.[2]
С конца 1942 года Антонеску встревожился после ухудшения положения на советско-германском фронте, и начал искать способы вывода Румынии из войны. Михай Антонеску пытался убедить Гитлера в том, чтобы он заключил мир на западном фронте и сосредоточил полную мощность своих войск на Советском Союзе. После поражения в битве под Сталинградом, где, в частности, были разбиты и некоторые румынские соединения, оба Антонеску приступили к уничтожению документов, которые могли бы пролить свет на их виновность в военных преступлениях. Михай Антонеску втайне от Гитлера собирался предложить Венгрии, Италии и Финляндии заключить сепаратный мир на западе и вступить в войну против СССР, но из-за нерешительности Бенито Муссолини этого не произошло[2]. Тем не менее, Михаю Антонеску удалось улучшить отношения Румынии с США и Великобританией, остановив депортацию евреев в концлагеря, разрешив их эмиграцию и реабилитировав тех, кто был ещё жив, однако при этом многие отмечают его пересиливание себя во время этих действий[4].
23 августа 1944 года, когда советские войска уже вплотную подошли к границам Румынии, король Румынии Михай I уволил и арестовал всё правительство Иона Антонеску, в том числе и Михая Антонеску, и заявил о капитуляции страны[1]. После установления коммунистического режима в Румынии ряд бывших членов румынского правительства, в том числе и оба Антонеску, были отданы под трибунал. Четверо подсудимых — Ион и Михай Антонеску, Константин Василиу и Георге Алексяну — были признаны виновными в военных преступлениях против румынского народа и приговорены к смертной казни через расстрел. 1 июня 1946 года все четверо были расстреляны неподалёку от города Жилава[2].
Напишите отзыв о статье "Антонеску, Михай"
Примечания
- ↑ 1 2 Владимир Золотарев. [vpk-news.ru/articles/5747 КАВАЛЕР ОРДЕНА ПОБЕДЫ - КОРОЛЬ РУМЫНИИ МИХАЙ I] (рус.). Военно-промышленный курьер (№ 5 (321) за 10 февраля 2010 года). Проверено 3 января 2011. [www.webcitation.org/691jxSKq4 Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 Залесский К.А. Кто был кто во второй мировой войне. Союзники Германии. Москва, 2003
- ↑ Яков Верховский, Валентина Тырмос. [www.nsvisual.com/1/gin/24/466 Тайный «сценарий» начала войны] (рус.). [www.nsvisual.com/]. Проверено 3 января 2011. [www.webcitation.org/691jw6wih Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
- ↑ Александр Шафран. [berkovich-zametki.com/2005/Zametki/Nomer3/Shafran1.htm Сопротивление нацистскому урагану] (рус.). [berkovich-zametki.com/]. Проверено 3 января 2011. [www.webcitation.org/691jwiLoM Архивировано из первоисточника 9 июля 2012].
Ссылки
- [video.google.com/videoplay?docid=-8093664066671587742# Приведение в исполнение смертного приговора Антонеску и его соратникам]
Отрывок, характеризующий Антонеску, Михай
«27 го ноября.«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
