Антонианизм

Антонианизм (антонианство, англ. Antonianism) — синкретическое христианское движение, сформировавшееся в Королевстве Конго между 1704 и 1706 годами внутри Римско-католической церкви в Конго. Его основателем была молодая харизматическая девушка по имени Беатрис Кимпа Вита, утверждавшая, что к ней явился святой Антоний Падуанский.

Католицизм был введён в странах Африки южнее Сахары в XV веке. Беатрис утверждала, что в видении Антоний Падуанский повелел ей создать новый конголезский католицизм, в который она включила различные народные традиции и обычаи. Основными различиями между римским католицизмом и антонианизмом были отказ от креста, крещения, исповеди и молитвы. Иисус Христос и другие библейские фигуры провозглашались конголезцами. Беатрис также разрешала многобрачие.

Проповедь Беатрис Кимпы Виты пришлась на сложный период в истории королевства Конго: в 1665—1709 годах королевство захлестнула гражданская война между враждующими домами Кимпанзу и Кинлаза и многочисленными мелкими группами. К концу войны столица Конго была разрушена, и множество баконго были проданы в рабство. Девушка-пророчица ставила своей целью воссоединение страны, и с этой целью она обращалась к противоборствующим правителям — Педру IV Нусаму в Кибангу и Жуану III Нзузи в Лембе, но оба отказались поддержать её проповедь. В результате, Беатрис начала действовать самостоятельно и призвала тысячи своих последователей восстановить старую столицу Мбанза-Конго (Сан-Сальвадор-де-Конго). Из-за своей политической деятельности (она поддержала избрание королём Педру Константинью да Силвы) Беатрис стала угрожать Педру IV, который вскоре арестовал её.

Движение начало приходить в упадок со смертью Беатрис, которая была казнена за ересь и колдовство по законам Конго и по настоянию португальских капуцинских монахов в июле 1706 года. 20 тысяч её разгневанных последователей выступили маршем против Педру IV в 1708 году, но тот разгромил их и в следующем году взял штурмом их столицу.

Ссылки

• [www.metmuseum.org/toah/works-of-art/1999.295.2 Saint Anthony] (англ.). Проверено 14 мая 2011. [www.webcitation.org/67dsNj4cj Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• [www.answers.com/topic/kimpa-vita Kimpa Vita // Oxford Encyclopedia of Women in World History] (англ.). Проверено 14 мая 2011. [www.webcitation.org/67dsOGuSP Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Антонианизм

Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.