Антоний Касимов

Антоний Касимов
Имя при рождении:	Константин Иванович Деркаченко
Псевдонимы:	А. Касимов, Антоний Касимов
Дата рождения:	12 (25) июля 1903(1903-07-25)
Место рождения:	Кронштадт
Дата смерти:	5 апреля 1980(1980-04-05) (76 лет)
Место смерти:	Актюбинск
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт
Направление:	социалистический реализм
Язык произведений:	русский
Награды:

Константин Иванович Деркаченко (1903—1980) — советский поэт.

Биография

К. И. Деркаченко родился в Кронштадте в 1903 году, 12-го июля по старому стилю, в семье морского офицера. В возрасте 10 лет Константина Деркаченко родители отдали на воспитание в кадетский корпус. После революции Константин перешел на обучение в 3-ю трудовую школу г. Кронштадта, которую закончил в 1920 году. Работать стал с 15 лет.

Первое стихотворение написал в Кронштадте, в январе 1919 года.

В 1921 году, в ходе Кронштадтских событий, был арестован и расстрелян отец Константина, а сам Константин, который работал в Кронштадте конторским служащим (писарем) в Машинной школе, также был арестован и помещён в лагерь особого назначения, на срок 5 лет. Однако, учитывая возраст, и то, что при аресте не нашли оружия, через год Константина выпустили. Доступ в Кронштадт для него, его матери Веры Платоновны и младших сестер был закрыт. После выхода из лагеря устроился на северную судоверфь Петрограда.

Творческий путь поэт начал в 1922 году в Петрограде. Константин отослал одно из своих стихотворений («За дело») в петроградскую «Красную газету», которое было опубликовано 30 августа 1922 года, под псевдонимом Касимов Антоний. Редакция газеты заметила молодого поэта и предложила ему постоянное сотрудничество. С 1923 года его стихи под псевдонимом «А.Касимов» стали регулярно появляться на страницах петроградской прессы.

В 1924 году Константин вступил в комсомол и тогда же стал одним из инициаторов создания первого в Советском Союзе рабочего литературного журнала «Резец», председателем литературной группы при его редакции. Вошел в число членов ЛАПП — Ленинградской ассоциации пролетарских писателей, был избран секретарем «Кузницы». Отслужил в Красной армии. Работая на радиоаппаратном заводе, был отмечен как ударник труда и рационализатор, награждён почётным знаком.

В 1935 году, в результате «чистки» Ленинграда от «социально опасных элементов» был репрессирован и сослан с семьей в Казахстан, в Челкар, под постоянный надзор НКВД, с запретом печати, переписки и выступлений перед публикой.

Участвовал в Великой Отечественной войне добровольцем в полкe народного ополчения. Служил в военно-учебном пункте горвоенкомата, с января 1943 года снайпер роты автоматчиков 527-го стрелкового полка Деркаченко находился в действующей армии на фронте. Дошел от Белгорода до австрийских Альп. Был дважды ранен, контужен. Старшина Деркаченко К. И. по представлению командира 527-го стрелкового полка майора Красновида награждён орденом Славы третьей степени. Также был награждён медалью «За победу над Германией».

В 1947 году принят в члены Союза писателей СССР. В 1956 году пытался вернуться в Ленинград, но получил отказ от Ленинградского исполкома.

Реабилитирован в 1957 году. После реабилитации публиковался под своей фамилией в различных печатных изданиях Казахстана. При жизни выпущено пять сборников стихов поэта. Всего за более чем полвека творческого труда Константином Деркаченко создано свыше тысячи литературно-художественных произведений разных жанров (в основном — поэзии).

Умер в 1980 году. Похоронен в Актюбинске (Актобе).

Последний сборник избранных стихов поэта («Ради жизни на земле») выпущен в Казахстане его учениками в 2005 году.

Семья

• Отец — Деркаченко Иван Осипович, инженер-механик крейсера «Светлана». Участвовал в русско-японской войне в Цусимском морском сражении. Упоминается как «трюмный механик Деркаченко» в романе Новикова-Прибоя «Цусима» (глава «До последнего снаряда»). Затем служил в Кронштадте в Машинной школе Балтийского флота, с апреля 1917 года в звании капитана 1 ранга стал начальником этой школы. Был Председателем Церковного совета Морского собора. Кавалер семи орденов: французского Почетного легиона, военного португальского, российских Святого Владимира 4 степени, Святой Анны 2 и 3 степени, Святого Станислава 2 и 3 степени, а также был награждён несколькими медалями. Автор учебников и технических книг. После Кронштадтских событий был арестован большевиками по обвинению в непротивлении установке на куполе собора наблюдательного пункта восставших во время Кронштадтского мятежа, и расстрелян 28 марта 1921 года, в возрасте 45 лет.
• Мать — Вера Платоновна, урожд. Садокова, дочь военного врача Кронштадского морского госпиталя, по профессии домашняя учительница. Умерла от голода в блокадном Ленинграде.
• Жена — Александра Васильевна, урожд. Самуилова (1906—1991). Родилась в Санкт-Петербурге. Происходила из разорившейся крестьянской семьи, которая переехала работать в Санкт-Петербург. Работала в основном в детских учреждениях. Похоронена в г. Актюбинске вместе с мужем.
• Сын — Юрий (1926—1998), родился в г. Ленинграде. В 1935 году вместе с родителями переехал в Казахстан по месту их ссылки. Прожил в Казахстане всю жизнь. Работать начал с 15 лет, во время Великой Отечественной войны, на заводе ферросплавов. Токарь, фрезеровщик высшей квалификации.
• Сын — Виктор (р. 1937) родился в Казахстане. Окончил Высшее военно-морское училище радиоэлектроники им. А. С. Попова. С 1961 по 1987 годы служил в Ракетных войсках стратегического назначения, сначала на преподавательской, потом на военно-научной работе. Затем перешёл на работу в один из ВУЗов Московской области.

Антоний Касимов в воспоминаниях коллег

Маков Николай Иванович в неопубликованных воспоминаниях «ДЕТИ ОКТЯБРЯ» (ШТРИХИ ВОСПОМИНАНИЙ), Ленинград, 1965, пишет:

"«Полпредом» рабочей массы от Судостроительной верфи был тов. Касимов, вокруг которого группировались и другие рабкоры <…>

В сборнике «Октябрьские всходы» в 1926 году рабочий Ленинградской судостроительной верфи А. Касимов в стихотворении «Рабкоры — дети Октября» писал:

"Силою стихийной / Мы на свет явились, / В мощные колонны / Встали к ряду в ряд, — / И в строках печатных / Закипели звоны, / Далеко разлились / Песни Октября! "

Сочинения

• Касимов Антоний стихотворение «За дело» // Красная газета. — 30 августа 1922.

• Сборник произведений разных авторов. [www.ruthenia.ru/sovlit/ciss1837.html «Октябрьские всходы»] / под редакцией Ильи Ивановича Садофьева. — Ленинград: Издательство «Красной газеты», 1926.

• Константин Деркаченко. Говорит сердце. — Алматы: Жазушы, 1960.

• Константин Деркаченко. А это сохрани. — Алматы: Жазушы, 1964.

• Константин Деркаченко. Венок из полыни. — Алматы: Жазушы, 1968.

• Константин Деркаченко. Самое дорогое. — Алматы: Жазушы, 1974.

• Константин Деркаченко. От всей души. — Алматы: Жазушы, 1979.

Литература

• Захар Львович Дичаров (составитель). [books.google.ru/books?id=yWtpAAAAMAAJ&q=%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B9+%D0%BA%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%B2&dq=%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B9+%D0%BA%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%B2&hl=ru&sa=X&ei=zh_7UvfCAofn4gTTkoHQAw&redir_esc=y Распятые: писатели - жертвы политических репрессий (вып. 2: Могилы без крестов)]. — Санкт-Петербург, Историко-мемориальная комиссия Союза писателей: Всемирное слово, 1994. — С. 82-86. — ISBN 5864420093, 9785864420096.

• [www.petergen.com/bovkalo/mar/rusd.html Морской собор в Кронштадте]. — М., 1998. — С. 89-99.

• Виктор Деркаченко [old.kronvestnik.ru/2011/11n10p8.html "В застенок загнана душа"] // Кронштадтский вестник. — 18 марта 2011. — № 10.

Ссылки

• [baza.vgdru.com/1/6626/ Деркаченко Константин Иванович 1903—1980]
• [avestnik.kz/?p=7883 «Актюбинский вестник», статьи о поэте и подборка стихов]

Отрывок, характеризующий Антоний Касимов

– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.