Антоний (Быстров)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Архиепископ Антоний<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Архангельский и Холмогорский
март 1921 — 11 августа 1931
Предшественник: Нафанаил (Троицкий)
Преемник: Аполлос (Ржаницын)
Епископ Вельский,
викарий Вологодской епархии
17 января 1910 — март 1921
Предшественник: викариатство учреждено
Преемник: Николай (Караулов)
 
Имя при рождении: Николай Михайлович Быстров
Рождение: 11 октября 1858(1858-10-11)
село Нюба, Сольвычегодский уезд, Вологодская губерния
Смерть: 16 июля 1932(1932-07-16) (73 года)
Архангельск

Архиепископ Антоний (в миру Николай Михайлович Быстров; 11 октября 1858, село Нюба, Сольвычегодский уезд, Вологодская губерния — 16 июля 1932, Архангельск) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Архангельский и Холмогорский.

Причислен к лику святых Русской православной церкви в 2006 году.





Биография

Родился 11 октября 1858 года в семье священника Нюбской Никольской церкви Михаила Ивановича Быстрова.

В 1879 году окончил Вологодскую духовную семинарию. С юности хотел стать монахом, но по просьбе родителей женился, три года служил псаломщиком в Вологодской епархии.

Священник и монах

15 января 1882 года назначен исправляющим должность настоятеля Степуринской Христорождественской церкви Грязовецкого уезда. 2 февраля того же года рукоположён во священника этой же церкви.

В тот же год у него родилась дочь Мария. Вскоре жена умерла. после этого в 1888 году принял монашество

7 февраля 1888 во Владимирской Заоникиевой пустыни Вологодской губернии был пострижен в монашество с именем Антоний.

18 февраля 1888 года назначен управляющим Кадниковского Григориево-Пельшемского Лопотова монастыря Вологодской епархии, а с 1889 года — его настоятелем.

С 1890 года — настоятель Корнилиево-Комельского монастыря той же епархии.

В 1892 году возведён в сан игумена, в 1906 года — архимандрита.

За время служения в Корнилиевой обители проявил себя опытным руководителем духовной жизни братии.

С 1907 года — настоятель Вологодского Свято-Духова монастыря.

Глубокий знаток церковного устава, истово и благоговейно совершал богослужение и сам отправлял установленные на седмице акафистные моления. Зорко следил за всеми проявлениями иноческой жизни и, по оценке современников, являлся одним из опытных и просвещенных руководителей — воспитателей монашества.

Архиерей

С 17 января 1910 года в Троицком соборе Александро-Невской лавры был хиротонисан во епископа Вельского, викария Вологодской епархии. Хиротонию совершили: митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский), митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), митрополит Киевский и Галицкий Флавиан (Городецкий) и др.

С марта 1921 года — епископ Архангельский и Холмогорский.

27 декабря 1922 года выслан в Нарымский край (Томская губерния) на три года. В начале 1926 года возвратился в Архангельск, много занимался устройством ссыльного духовенства.

7 октября 1926 года арестован, но вскоре освобожден. В 1927 году была арестована его дочь Мария.

В 1929 году возведён в сан архиепископа и стал управляющим епархиями Северного края — Архангельской, Вологодской, Северно-Двинской и области Коми.

23 января 1931 года был арестован за «поддержку контрреволюционного духовенства». Вместе с ним были арестованы 20 человек, в том числе ссыльные епископы Аверкий (Кедров), Тихон (Шарапов), Иннокентий (Тихонов). Обвинён в том, что «покровительствовал и помогал сосланным в Северный край церковникам», а также в разрешении создать церковный хор, в которой вошло много ссыльного духовенства.

Был помещён в городскую тюрьму в одну камеру с семью уголовниками. Вопреки ожиданиям гонителей, уголовники отнеслись к владыке Антонию с уважением. Один из них уступил ему свою койку, которых на восьмерых заключённых было только три. У архиепископа оказалось с собою Евангелие, которое он читал своим сокамерникам, комментируя читаемое. Причём оказалось, что многие из них впервые услышали о Христе Спасителе и Его заповедях.

Отказался признать себя виновным. Также ответил отказом на предложение стать осведомителем. После этого был переведён в другую камеру, где содержался в тяжёлых условиях, вскоре заболел дизентерией и умер в тюремной больнице. Существует рассказ о том, что перед кончиной, когда к нему на короткое время вернулось сознание, он сам прочёл себе отходную.

Похоронен на Ильинском кладбище в Архангельске

Канонизация

В 1981 году решением Архиерейского Собора Русской православной церкви заграницей канонизирован в лике священномученика со включением Собор новомучеников и исповедников Российских (без установления отдельного дня памяти)[1].

Епархиальная комиссия по канонизации посчитала, что он достоин причисления к лику святых, так как, будучи в преклонном возрасте, мужественно переносил все тяготы. Скончался мученически в заключении, нигде — ни на следствии, ни в тюрьме — себя не запятнав, не опорочив.

26 декабря 2006 года Священный Синод Русской православной церкви постановил включить имя владыки Антония в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века[2].

Напишите отзыв о статье "Антоний (Быстров)"

Примечания

  1. [sinod.ruschurchabroad.org/Arh%20Sobor%201981%20spisok%20novomuchenikov.htm Список Новомучеников и Исповедников Российских (утвержден Архиерейским Собором РПЦЗ в 1981 г.)]
  2. [www.patriarchia.ru/db/text/175655.html ЖУРНАЛЫ заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 26 декабря 2006 года / Официальные документы / Патриархия.ru]

Ссылки

  • [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_415 Антоний (Быстров)] на сайте «Русское православие»
  • Монахиня Евфимия (Пащенко) [vos.1september.ru/2002/22/3.htm Нет больше той любви]
  • В. Цивунин [vera.mrezha.ru/387/9.htm Вопрос о канонизации]
  • [kuz1.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/docum/no_dbpath/koi/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6Xbu*fS8ifOWd60W-uy5Ws8uW66qceeufc8YUX8XZc8affe8ctmY* Антоний (Быстров Николай Михайлович)] в Базе данных ПСТГУ

Отрывок, характеризующий Антоний (Быстров)

Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.