Антоний (Горбань)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Антоний и фамилией Горбань.

Антоний (Горбань)
Имя в миру	Антон Артёмович Горбань
Рождение	22 января 1866(1866-01-22) село Горбани, Переяславский уезд, Полтавская губерния
Смерть	22 декабря 1937(1937-12-22) (71 год) Харьков
Почитается	Харьковская епархия Украинской Православной Церкви
Канонизирован	22 июня 1993 года Определением Священного Синода Украинской Православной Церкви
В лике	преподобномучеников
День памяти	19 мая (1 июня)

Анто́ний Слободско́й (в миру Антон Артёмович Горбань; 22 января 1866, село Горбани, Переяславский уезд, Полтавская губерния — 22 декабря 1937, Харьков) — иеромонах, преподобномученик, местночтимый святой Украинской Православной Церкви.

Биография

Родился 22 января 1866 года в селе Горбани на Полтавщине.

Ещё до революции подвижник принял монашество и священство.

Служил в разных церквях Харькова, не имея собственного прихода.

На момент ареста 27 ноября 1937 года иеромонах Антоний был бесприходным священником и жил в Харькове. Обвинив о. Антония в подрывной деятельности против советской власти, его 3 декабря приговорили к расстрелу. 22 декабря приговор был приведен в исполнение в г. Харькове. Реабилитирован 29 марта 1989 года.

Канонизация

22 июня 1993 года Определением Священного Синода Украинской Православной Церкви принято решение о местной канонизации подвижника в Харьковской епархии, в Соборе новомучеников и исповедников Слободского края (день памяти – 19 мая (1 июня)).

Чин прославления подвижника состоялся во время визита в Харьков 3-4 июля 1993 года Предстоятеля Украинской Православной Церкви Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира, в кафедральном Благовещенском соборе города.

Ссылки

• [www.pstbi.ru/bin/db.exe/no_dbpath/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTcCid74gdS1We5slCHAsTcGZeu-yPrVZ9XY* Горбань Антон Артемович // База «Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX в.»]

Литература

1. Митрополит Никодим (Руснак). Сборник служб и акафистов. — Х.: Издательство Харьковского Епархиального Управления Украинской Православной Церкви, 1999. — 688 с. — 10 000 экз. — ISBN 966-95366-3-4.
2. Смолич И. К., Цыпин В. История Русской Церкви 1917-1997. — М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. — Т. 9. — С. 702. — 832 с. — (История Русской Церкви). — 50 тыс, экз.
3. Игум. Дамаскин (Орловский) [www.pravenc.ru/text/115874.html Антоний] // Православная энциклопедия. Том II: «Алексий, человек Божий — Анфим Анхиальский». — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 608. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2

Дополнительно

1. Священник Горбань Антон Артемович [материалы Синодальной Комиссии по канонизации УПЦ] // Архив Канцелярии Киевской Митрополии УПЦ.
2. Журнал № 1 Заседания Священного Синода УПЦ от 22 июня 1993 г. // Архив Канцелярии Киевской Митрополии УПЦ
3. Свято-Благовещенский кафедральный собор. К столетию освящения. Харьков, 2001.

Отрывок, характеризующий Антоний (Горбань)

«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.