Негри, Антонио
Поделись знанием:
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
(перенаправлено с «Антонио Негри»)
| Антонио Негри | |
| Antonio Negri | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Школа/традиция: | |
| Направление: |
Западные философы |
| Период: |
Философы XXI века |
| Основные интересы: | |
| Значительные идеи: |
Множество, Империя |
| Оказавшие влияние: | |
Антонио Негри (итал. Antonio Negri, родился 1 августа 1933, Падуя, Италия) — итальянский философ и политический деятель, профессор Падуанского университета, теоретик ряда коммунистических политических группировок.
Биография
Антонио (Тони) Негри родился 1 августа 1933 г. в итальянском городе Падуя (на севере Италии). Сделал стремительную карьеру в Падуанском университете. Ещё в молодые годы стал профессором в области теории государства («dottrina dello Stato»). В 1950 г. начинает свою активистскую карьеру как участник католической молодёжной организации Gioventú Italiana di Azione Cattolica (GIAC). В 1956 г. присоединяется к Международной Социалистической Партии, членом которой являлся до 1963 г.
В начале 1960-х гг. Негри принимает участие в работе издательской группы, сформированной вокруг журнала «Красные тетради», во многом способствовавшей в то время возрождению марксистской теории в Италии и находившейся вне сферы влияния официальной компартии.
В 1969 г. вместе с Орестом Скальцоне и Франко Пиперно Негри основывает леворадикальную группу «Рабочая власть» (Potere Operaio). «Рабочая власть» была распущена в 1973 г., положив начало группе «Рабочая автономия» (Autonomia Operaia).
7 апреля 1979 г. в возрасте сорока шести лет Негри вместе с другими его соратниками арестовывает полиция по обвинению в терроризме. Прокурор считает, что «Рабочая автономия» являлась своеобразным «мозговым центром» левых экстремистов и связана с террористическим движением Красные Бригады, устроившим в 1978 г. похищение и убийство бывшего премьер-министра Италии, лидера партии христианских демократов Альдо Моро. Также Негри обвиняется в планировании свержения государственного строя Италии.
В 1983 г., находясь в тюрьме в ожидании суда, Антонио Негри избирается депутатом итальянского парламента. Согласно закону, депутатский иммунитет позволяет ему покинуть тюрьму, однако несколько месяцев спустя парламентарии лишают его депутатского статуса. В результате итальянский суд первой инстанции приговаривает профессора к 13 годам тюремного заключения.
В течение 14 лет Негри скрывается от итальянского правосудия во Франции, где преподает и занимается научной деятельностью. В 1997 году добровольно возвращается в Италию и до 2003 г. находится в римской тюрьме.
Политические идеи
Среди центральных тем политического мышления Негри такие, как марксизм, глобализация, демократия, неолиберализм, сопротивление капиталистической системе, постмодернизм и пр. На сегодняшний день философ широко известен как соавтор интеллектуального бестселлера «Империя» (в соавторстве с Майклом Хардтом).
Цитаты
|
Всякий раз, когда я надеваю пассамонтану, я ощущаю жар пролетарского сообщества. Всякий акт разрушения и саботажа отзывается во мне как голос классовой общности. Возможный риск меня не тревожит. Я ощущаю лихорадочное возбуждение, как если бы ждал встречи с любовницей. | 
|
Библиография
- Труд Диониса: Критика государственной формы (1994)
- Империя (2000) ([www.avtonom-irk.mahost.org/bibl.htm pdf]) или * [magazines.russ.ru/oz/2003/6/2004_1_26.html (фрагменты) — «Отечественные записки», 2003, № 6]
- Множество: Война и демократия в эпоху Империи (2004) (Рецензии: [magazines.russ.ru/km/2006/2/ki30.html])
- [www.anarh.ru/anarch/3/negry.htm Антонио Негри. Наступает ли кончина государства-нации?]
- [community.livejournal.com/revkom2017/88977.html Маркс и Манифест коммунистов, 1848—2008] — Статья Антонио Негри, опубликованная в журнале «Свободная мысль»
- [transform.eipcp.net/transversal/0406/negri/ru Антонио НЕГРИ «Логика и теория исследования активистская практика как субъект и как эпистема»]
- [scepsis.ru/library/id_2111.html Революционный процесс длится вечно] — интервью с Антонио Негри
- [commune.narod.ru/marxism/negri2.htm Антонио Негри. Интервью газете «Le Monde» 3 октября 2001 г.]
- [leftdv.narod.ru/basik/negri2.html Интервью Негри и Хардта Глобальная «Империя» и сопротивление «множеств»]
- Жиль Делез, Антонио Негри [www.situation.ru/app/j_art_921.htm Крот и Змея. Контроль и становление]
- [contr.info/content/view/1439/43/lang,uk/ Антонио Негри. Что делать сегодня с «Что делать?»?] (недоступная ссылка с 21-05-2013 (3987 дней) — история, копия)
- [liberty.ru/Themes/Kommunizm-nekotorye-mysli-o-koncepte-i-praktike Негри А. Коммунизм: некоторые мысли о концепте и практике (Доклад на конференции On the idea of communism, Лондон, 14 марта 2009 г.)]
О Негри
- Борис Кагарлицкий [scepsis.ru/library/id_189.html Майкл Хардт, Антонио Негри. Империя] или [magazines.russ.ru/km/2004/3/bo39.html текст]
- Самир Амин [left.ru/2006/5/amin139.phtml «Империя» и «Множество»]
- [scepsis.ru/library/id_2235.html Сергей Ермолаев. Левый поворот направо: Критики глобального капитализма могут оказаться по одну сторону с его апологетами]
- [socialistica.lenin.ru/txt/p/penzin_1.htm Алексей Пензин «Революционное чудовище»: понятие множества в философии Антонио Негри]
- Фостер Дж. Б. [left.ru/2004/10/foster109.html Империализм и «Империя»]
- [left.ru/2004/10/petras109.html Джеймс Петрас. Другое имя розы? Аромат империализма]
- [left.ru/2004/10/abu_manneh109.html Башир Абу-Мане. Иллюзии Империи]
- [left.ru/2004/10/boron109.html Атилио Борон. Империя и марксистская теория империализма]
- Славой Жижек [www.politizdat.ru/article/43/ Станет ли «Империя» Майкла Хардта и АНТОНИО НЕГРИ «Коммунистическим манифестом» двадцать первого века?]
- Славой Жижек [www.politizdat.ru/article/70/ «Объект желания» как внутренний предел капитализма. О Майкле Хардте и Антонио Негри]
- Магид М. [samlib.ru/m/magid_m_n/imperia.shtml Постимпериализм]
- [archive.is/20121202082314/vivalafora.livejournal.com/2007/12/17/ Критика Негризма]
- Уваров М. С. Антонио Негри: великий и ужасный // Философия в диалоге культур. СПб.,2010. — C. 252—260
- Пензин А. «Революционное чудовище»: понятие множества в философии Антонио Негри // Синий диван. — 2004. — № 5. — С. 36—61.
Напишите отзыв о статье "Негри, Антонио"
Ссылки
- [leftdv.narod.ru/basik/negri1.html Биографическая справка]
См. также
Отрывок, характеризующий Негри, Антонио
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
