Антонович, Татьяна Михайловна

Татьяна Михайловна Антонович
укр. Тетяна Михайлівна Антонович
Род деятельности:	нефролог, общественный деятель, доктор медицинских наук
Дата рождения:	15 апреля 1915(1915-04-15)
Место рождения:	Вена
Гражданство:	Австро-Венгрия Австро-Венгрия → СССР СССР → США США
Дата смерти:	23 сентября 2001(2001-09-23) (86 лет)
Место смерти:	Вашингтон, США; похоронена в Львове
Супруг:	Емельян Антонович

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Татья́на Миха́йловна Антоно́вич (укр. Тетяна Михайлівна Антонович), девичья фамилия — Терле́цкая (укр. Терлецька; 1915—2001) — советский, украинский и американский нефролог, общественный деятель, доктор медицинских наук (1941).

Биография

Окончила гимназию сестер Василянок во Львове. Медицинское образование начала в Монпелье (Франция), а закончила в Вене — Венский университет, где получила учёную степень доктора медицины (1941).

В 1941—1944 годах работала в львовской университетской клинике и городской больнице (госпитале). В 1944 году выехала в Вену, затем в Мюнхен, где была врачом в Международной организации беженцев.

15 июня 1946 года вышла замуж за Емельяна Антоновича. В 1949 году вместе с мужем эмигрировала в США. Работала в медицинском центре Джорджтаунского университета инструктором, доцентом, профессором (с 1974). За 20-летний период работы награждена золотой медалью университета.

В 1968 году возглавила отделение нефрологии в Институте патологии Американских вооружённых сил. Профессиональная и научная деятельность её также связана с Университетом Дж. Вашингтона (с 1961) и Военным университетом медицинских наук.

Умерла 23 сентября 2001 года в Вашингтоне, похоронена во Львове.

Научная деятельность

Основные труды Татьяны Михайловны посвящены поражению кровеносных сосудов почек, системной красной волчанке и изменениям в почках при СПИДе.

Труды

• Kidney in Health and Disease. — Washington, 1967.
• Atlas of Kidney Biopsies. — Washington, 1980 (в соавторстве).
• Pathology of Systemic Lupus Erythematosus. — Washington, 1993.

Благотворительность

В 1980 году вместе с мужем Емельяном основала фонд Емельяна и Татьяны Антонович для поддержки украинской литературы и украинистики.

Литература

• Пундий П., Ганиткевич Я. В. Антонович Т. М. // Энциклопедия современной Украины. — Т. 1. — К., 2001. — С. 584. (укр.)
• [www.dt.ua/3000/3760/47416/ Татьяна Костенко. Имена Антоновичей. Зеркало недели — 2004. — № 32.] (укр.)

Ссылки

• [www.cupol.lviv.ua/index.php?&id=28&backPID=58&begin_at=1040&pS=1162332000&pL=2591999&arc=1&tt_news=27577&cHash=93dc5eeaf1 Завтра у Львові відкриють Палац мистецтв Тетяни і Омеляна Антоновичів]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Антонович, Татьяна Михайловна

– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.