Антонов, Александр Александрович

Антонов Александр Александрович
Награды и премии:	Герой Труда

Александр Александрович Антонов (1860—1938) — российский библиотечный деятель, Герой Труда. Историк науки, автор многих статей в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.

Биография

Александр Антонов родился в 1860 году в Макарьеве Костромской губернии в семье мелкопоместного дворянина, в прошлом боевого морского офицера, прослужившего на императорском флоте около четверти века.

Начальное образование получил в Макарьевском приходском училище, впоследствии самообразованием овладел не только основами наук, но и иностранными языками. Ещё до революции, будучи чиновником казенной палаты в г. Костроме, стал известен, как общественник-книголюб.

С апреля 1918 года стал активным участником создания «Центральной общедоступной библиотеки» города Костромы. По его инициативе был произведен сбор книг у населения города. Сам он пожертвовал свою личную библиотеку (около 1200 томов). По его предложению Губисполком выносит решение о реквизиции книжных коллекций в поместьях и монастырях Костромской губернии.

В августе 1918 года в Москве встречается с Н. К. Крупской и получает мандат-полномочие на право конфискации книжных богатств из усадеб и монастырей губернии. За 1918—1919 годы Антонов со своими сотрудниками сделал два выезда в уезды в результате которых было спасено от расхищения и уничтожения большинство дворянских и монастырских библиотек с их ценнейшими коллекциями. В течение конца 1919 — начала 1920 годов А. А. Антонов и сотрудники трудились над разборкой книг, их инвентаризацией, расстановкой на полки. Эти книги стали основой фонда открытия Центральной научной библиотеки в Костроме, открывшейся 21 февраля 1920 года. Посетителям было предоставлено для пользования 38 000 томов книг и 18 000 томов периодических изданий.

Первым директором библиотеки стал сам Антонов. Под его руководством было переоборудовано здание бывшего акцизного управления на Павловской улице (сейчас пр. Мира 11), установлены стеллажи, набран штат библиотекарей, начата инвентаризация и каталогизация книг. Два года спустя Центральная научная библиотека была объединена с уездно-городской библиотекой-коллектором (ныне Костромская областная библиотека им. Н. К. Крупской).

С 1922 года Антонов заведовал запасным фондом библиотеки; создал алфавитный каталог на фонд центрального книгохранилища; устраивал выставки по истории книги; создавал коллекции экслибрисов разных издательств и частных лиц; образцы книжных заставок, концовок и виньеток; альбомы по истории одежды от XVII до XIX веков. Принимал участие в работе библиотечного объединения, содействуя повышению квалификации библиотекарей и ведя большую общественную работу по профсоюзной линии.

Умер 5 октября 1938 года в Костроме.

Награды

• Герой Труда (1921).

Ссылки

• [new.kmtn.ru/~kounb/kos/isk/biblioteka/antonov.html Библиотечные работники] (недоступная ссылка с 17-09-2014 (3507 дней))
• [ru2000.chat.ru/kostroma/ounb/antonov.htm Антонов Александр Александрович] (недоступная ссылка с 17-09-2014 (3507 дней))

Отрывок, характеризующий Антонов, Александр Александрович

– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.