Антон Чехов в филателии

Отображение А. П. Чехова в филатели́и представляет собой совокупность знаков почтовой оплаты и штемпелей, посвящённых русскому писателю А. П. Чехову (1860—1904) или связанных с ним. В память о Чехове выходили почтовые марки и другие филателистические материалы в Советском Союзе, России и семи зарубежных странах (по состоянию на 2009 год).

Описание

К чеховской тематике в филателии относится коллекционный материал, выпущенный почтовыми администрациями стран мира в честь великого писателя, с его портретами, упоминанием его имени, литературных произведений, а также посвящённый местам, где он жил, работал или побывал, музеям А. П. Чехова (например, Государственному литературно-мемориальному музею-заповеднику А. П. Чехова) и организациям, носящим его имя (например, Московскому художественному театру имени А. П. Чехова).

Помимо почтовых марок, филателистический материал по чеховской теме включает также художественные маркированные конверты, почтовые карточки, картмаксимумы, спецгашения, конверты первого дня, целые вещи и календарные штемпели.

Чеховские места в Таганроге на дореволюционных открытках Российской империи
Вознесенский собор, где Антон Чехов был крещён 10 февраля 1860 года	Мужская гимназия, которую закончил Антон Чехов	Музей имени А. П. Чехова (ныне городская библиотека имени А. П. Чехова)

Чехов — филателист

А. П. Чехов хорошо известен как коллекционер почтовых марок. Коллекция собранных писателем марок содержит около 15 тысяч экземпляров и хранится в Доме-музее Чехова в Ялте. Её составляют знаки почтовой оплаты, снятые им с конвертов, и поэтому собрание Чехова включает много дубликатов.

Изучение чеховской коллекции проводилось сотрудниками Дома-музея. Она представляет собой 30 упаковок почтовых марок и 142 разрозненных почтовых знака, принадлежавших писателю. Сложенные в стопки марки Чехов связывал ниткой (подобным образом коллекционировал марки и Александр III). Многие десятилетия содержимое пачек, в соответствии с музейными правилами, оставалось необследованным. В одной из публикаций главный хранитель Дома-музея Ю. Н. Скобелев (1939—1999) даёт следующее описание коллекции:

После длительных колебаний и консультаций с музееведами было рассыпано несколько пачек и проведено попредметное описание марок в той последовательности, как их уложил А. П. Чехов. В упаковках оказались марки последней трети XIX — начала XX веков большинства стран Западной Европы, США, Канады, Японии, отдельных регионов Востока, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и Австралии. Подавляющую массу составляют стандартные почтовые знаки Российской империи. Фрагменты штемпелей донесли названия отделений связи и даты гашения марок. Самые поздние почтовые оттиски предшествовали отъезду Чехова из Ялты 1 мая 1904 года.

Работу по идентификации чеховских марок проводила старший научный сотрудник музея Марина Сосенкова, которая с 1997 по 1999 год разобрала около 1000 марок (из трёх пачек).

Хотя писателем была составлена и лично упакована большая и разнообразная по тем временам коллекция марок, сложно судить о Чехове как о состоявшемся филателисте. Его увлечение скорее было обусловлено личными качествами Чехова — любознательностью, приверженностью к систематизации знаний, аккуратностью — и позволяло ему отвлечься от жизненных неурядиц. Можно не сомневаться, что собирание марок было важной частью жизни Чехова и могло использоваться им в поиске сюжетов для своих произведений. В его записных книжках, например, найдена фраза: «Молодой человек собрал миллион марок, лёг на них и застрелился».

Известно также, что Чехов был причастен к организации почтово-телеграфного отделения на станции Лопасня (ныне город Чехов Московской области). Кроме того, в некоторых рассказах А. П. Чехова действие происходит в почтовом отделении или связано с почтой («В почтовом отделении», 1883; «Мой разговор с почтмейстером», 1886; «Почта», 1887).

Выпуски СССР

Серия первых почтовых марок, посвящённых А. П. Чехову, была выпущена в СССР в феврале 1940 года к 80-летию со дня рождения писателя. На четырёх миниатюрах были изображены его портреты: на марках номиналом в 10 копеек (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 720) и 15 копеек (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 721) — по фотографии 1898 года, номиналом в 20 копеек (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 722) и 30 копеек (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 723) — по картине А. Иваницкого.

В Советском Союзе выходили другие марки в честь классика русской литературы:

• 1954 — 50 лет со дня смерти (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1780)
• 1959 — А. П. Чехов, рассказ «Человек в футляре» (иллюстрация Кукрыниксов); из серии «Писатели» (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 2292)
• 1960—100 лет со дня рождения (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 2391—2392)

Среди многочисленных конвертов и других коллекционных материалов советского времени можно упомянуть, например, художественный маркированный конверт, выпущенный 10 октября 1959 года (№ 1067), с портретом прозаика работы художника А. И. Калашникова. Чеховской теме также посвящены односторонняя почтовая карточка с оригинальной маркой и специальные почтовые штемпели.

Выпуски России

Сцена из спектакля Московского Художественного театра имени А. П. Чехова «Чайка» (пьеса Чехова, 1898) изображена на российской марке, посвящённой Мейерхольду и Станиславскому, из серии «Россия. XX век. Культура» (2000).

Издательско-торговым центром «Марка» издавались художественные маркированные конверты: «Таганрог. Памятник А. П. Чехову» (1996), «Таганрог. Центральная городская публичная библиотека имени А. П. Чехова» (1996), «Таганрог. Музей „Домик А. П. Чехова“» (1999) и другие.

В связи со 140-летием со дня рождения великого писателя — земляка Таганрогское отделение Союза филателистов России совместно с Управлением культуры Администрации города подготовили две немаркированные почтовые карточки с изображением домика Чеховых и с репродукцией портрета Антона Павловича, находящегося в Литературном музее города и написанного по фотографии 1892 года.

В 2004 году выпущен постоянно действующий (переводной) специальный почтовый штемпель «Таганрог — родина А. П. Чехова» (№ 34ш-2004), который используется в Таганроге Ростовской области. Его автор — художник А. Бжеленко.

В 2010 году Почта России выпустила два почтовых блока, посвящённых 150-летию Чехова.

Зарубежные выпуски

Почтовые марки, посвящённые А. П. Чехову, выходили в следующих иностранных государствах:

• Чехословакия — 1954 (Михель #871, 872; Скотт #665, 666),
• Румыния — 1960 (Михель #1896; Скотт #1346),
• Гамбия — 2001 (Михель #4159; Скотт #2390f),
• Сан-Марино — 2004 (Михель #2171; Скотт #1613),
• Монако — 2010,
• Ватикан — 2010.

Кроме того, в Белоруссии в 2001 году была выпущена односторонняя почтовая карточка с оригинальной маркой, на которой была запечатлена сцена из спектакля по чеховской пьесе «Три сестры» (Михель #Ganzsachen: PSo 16). На Украине в 2003 году был подготовлен художественный маркированный конверт с изображением памятника Антону Чехову в Ялте (№ 622), а в 2010 году вышел ещё один конверт — «Дом-музей А. П. Чехова „Белая дача“», с портретом писателя.

Коллекционирование

Собирание марок и других филателистических материалов о Чехове может быть одним из самостоятельных направлений тематического коллекционирования или разделом коллекций, посвящённых русской и мировой литературе, писателям или врачам.

В январе 2000 года в Таганроге в выставочном зале Центральной городской публичной библиотеки имени А. П. Чехова экспонировалась филателистическая коллекция Г. Н. Орлова «А. П. Чехов: годы жизни и творчества». Геннадий Орлов является председателем Таганрогского отделения Союза филателистов России, и его коллекция не раз получала главные награды на всероссийских филателистических конкурсах. В 2004 году Орлов с успехом демонстрировал свою коллекцию в Баденвейлере (Германия) — городе, где Чехов провел свои последние дни, а в 2005 году — снова в Таганроге, в Центральной городской публичной библиотеке.

См. также

• Тематическая филателия
• Чехов, Антон Павлович

Источники

Публикации в периодических изданиях

• Октябрьская Р. О Чехове-филателисте // Город. — Таганрог, 2000. — 29 янв. — С. 3.
• Орлов Г. «…И марки для души» // Таганрогская правда. — 2000. — 29 янв. [Похожий материал опубликован этим автором в журнале «Российская почта — Распространение печати», № 1 за 2000 год.]

Каталоги

• [www.ozon.ru/context/detail/id/2231397/ Марки Страны Советов: каталог почтовых марок РСФСР и СССР с 1917 по 1992 гг. Электронный каталог. CD-ROM.] — М.: МедиаХауз; Com.Media, 2005. [В основу электронного издания положен специализированный каталог-справочник «Почтовые марки России и СССР (1857—1991 гг.)…» В. Ю. Соловьева, издающийся с 1996 года.]
• Michel-Katalog Europa. Bd. 1. Mitteleuropa 2006. — Unterschleißheim: Schwaneberger Verlag GmbH, 2006. — 1151 S. — ISBN 3-87858-691-4. (нем.)
• Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York, NY, USA: Scott, 2006. (англ.)

Ссылки

• [www.philatelia.ru/classik/plots/?id=3143 «Чехов Антон Павлович (1860—1904)»] — перечень марок, спецгашений, конвертов и почтовых карточек в филателистическом каталоге-справочнике [www.philatelia.ru/classik/plots/ «Классическая литература / Сюжеты»] на сайте Дмитрия Карасюка [www.philatelia.ru/ «Philatelia.Ru»]
• [www.km.ru/magazin/view.asp?id=430E92D8DDCE425890B94881F44E9D04 «Чеховские марки»] — статья от 28 января 2005 года в разделе «Культура» на мультипортале [www.km.ru/ «Кирилл и Мефодий»]
• Новосёлов В. А. [mirmarok.ru/prim/view_article/211/ Глава 5. Краткие вехи развития филателии]. Знакомство с филателией: Мир филателии. Смоленск: Мир м@рок; Союз филателистов России (1 января 2000). — Электронная книга. Проверено 18 июня 2016. [www.webcitation.org/65kvcZYSc Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
• Спецгашение [www.marka-art.ru/catalogs/PostMark.jsp?id=479909 № 34ш-2004 «Таганрог — родина А. П. Чехова»] на сайте Издательско-торгового центра [www.marka-art.ru/ «Марка»]

Отрывок, характеризующий Антон Чехов в филателии

Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.