Антропонимика

Антропони́мика (греч. ἄνθρωπος — человек и ὄνομα — имя) — раздел ономастики, изучающий антропонимы — имена людей (принимающие различные формы, например: Пётр Николаевич Амехин, Иван Калита, Игорь Кио, Пеле) и их отдельные составляющие (личные имена, отчества, фамилии, прозвища, псевдонимы и т. п.); их происхождение, эволюцию, закономерности их функционирования.

Антропонимика вычленилась из ономастики в 60-70-е годы XX века. До 60-х годов XX века вместо термина «антропонимика» использовался термин «ономастика». Эта наука изучает информацию, которую может нести имя: характеристику человеческих качеств, связь лица с отцом, родом, семьей, информацию о национальности, роде занятий, происхождении из какой-либо местности, сословия, касты. Антропонимика изучает функции антропонима в речи — номинацию, идентификацию, дифференциацию, смену имен, которая связана с возрастом, изменением общественного или семейного положения, жизнью среди людей другой национальности, вступлением в тайные общества, переходом в другую веру, табуированием и др.

Известному русскому учёному, философу и богослову П. А. Флоренскому, которого современники называли «Леонардо да Винчи 20-го века» принадлежит философский труд «Имена», созданный им в начале ХХ века. Сущность имён раскрыта с исторической, литературной и метафизической точек зрения. Павел Флоренский составил подробное описание 16 имён, восьми мужских и восьми женских: Александр и Александра, Алексей и Анна, Владимир и Ольга, Василий и Софья, Николай и Екатерина, Павел, Константин, Михаил, Елена, Вера, Людмила.

Разработкой основных вопросов антропонимики занимались В. Д. Бондалетов, Н. А. Баскаков, С. И. Зинин, Ю. А. Карпенко, И. А. Кюршунова [Ирина Алексеевна Кюршунова], В. Н. Михайлов, А. А. Реформатский, В. П. Морошкин, Н. А. Петровский, Е. Н. Полякова [Елена Николаевна Полякова], А. М. Селищев, С. Н. Смольников [Сергей Николаевич Смольников], А. В. Суперанская, О. Н. Трубачёв, Н. М. Тупиков, Ю. И. Чайкина [Юлия Ивановна Чайкина], В. К. Чичагов, Л. В. Успенский. Российская антропонимика в 1980-90-е годы XX века пополнилась работами И. М. Ганжиной, М. В. Горбаневского, Ю. А. Карпенко, И. А. Королёва, Т. Н. Кондратьевой, В. А. Никонова, Н. Н. Парфёновой, Н. В. Подольской, Б.-О. Унбегауна, Н. К. Фролова. В последние десятилетия российских учёных интересуют вопросы становления региональной антропонимики. Только введение в научный оборот множества текстов различных территорий нашей страны, включающих значительное количество личных имён и фамилий, поможет представить реальную картину формирования антропонимической системы в целом.

На волне интереса к личным именам появилось немало низкопробной литературы справочного характера, дающей «описания имён» и характеристики их носителей, в том числе в сочетании с отчеством, знаком зодиака и т. п. Такой китч не имеет ничего общего с научными исследованиями и философским осмыслением имён.

Китайская антропонимика

Китайская система именования является основой для всех традиционных способов именования людей в странах Восточной Азии. Практически все страны Восточной Азии следуют традиции, подобной китайской. Характерной чертой является наличие сравнительно небольших списков возможных вариантов фамилий, подобных Байцзясин («Сто фамилий»), позволяющих судить о фактической кодифицированности китайской фамилии.

Тибетская антропонимика

Тибетская система имён принципиально отличается от китайской и ориентирована в большей степени на Индию. В Тибете нет фамилий. Многие имена являются калькой с санскрита, но есть и традиционные (напр.: Дава (тиб. луна, понедельник), Ньима (тиб. солнце, воскресенье)). Выбор имени происходит с участием астролога или духовного наставника. О значении астрологии в тибетской антропонимике может говорить тот факт, что количество фонетических вариантов тибетского слога приблизительно равно количеству дней в году.

Поэтическая антропонимика

Личные имена собственные, использованные в художественном тексте. Вместо термина «поэтическая антропонимика» часто употребляют термин «литературная антропонимика» и «стилистическая антропонимика».

Литература

• Антропонимика / Под ред. В. А. Никонова, A. B. Суперанской. — М.: Наука, 1970. — 330 с.
• Калакуцкая Л. П. Фамилии. Имена. Отчества: Написание и склонение. — М.: Толк, 1994. — 95 с. — ISBN 5-87607-003-3.
• Карпенко М. В. Русская антропонимика: Конспект лекций спецкурса. — Одесса: Изд-во Одесск. ун-та, 1970. — 42 с.
• Ковалёв Г. Ф. Е. А. Болховитинов — отец российской антропонимики // Евфимий Алексеевич Болховитинов и его творческое наследие. — Воронеж, 1992.
• Подольская Н. В. Антропонимика // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. (в пер.)
• Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X—XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. — М.: «Индрик», 2006. — 904 с. — 1000 экз. — ISBN 5-85759-339-5.
• Никонов В. А. Задачи и методы антропонимики // Личные имена в прошлом, настоящем и будущем: Проблемы антропонимики: Сб. статей / Отв. ред. В. А. Никонов. — М.: Наука, 1970. — С. 33—56. — 344 с. — 15 500 экз. (обл.)
• Системы личных имён у народов мира. — М.: Наука, 1986. — 383 с.
• Стрыгин В. А. Антропонимика в «Переписной книге Воронежского уезда 1646 года» // Край Воронежский. — Воронеж, 1999. — Вып. 3.
• Суслова А. В., Суперанская А. В. О русских именах. — Л.: Лениздат, 1991. — 220 c. — ISBN 5-289-00807-1.
• Суперанская А. В. Имя — через века и страны. — М.: ЛКИ, 2007. — 192 с. — ISBN 978-5-382-00278-1.
• Суперанская А. В. Словарь русских личных имён. — М.: АСТ, 1998. — 528 с. — ISBN 5-237-01149-7.
• Суперанская А. В. Ваше имя? — М.: Армада-пресс, 2001. — 254 с. — ISBN 5-309-00057-7.
• Супрун В. И. Имена и именины. — Волгоград: Комитет по печати и информации, 1997. — 176 с.
• Успенский Л. В. Ты и твоё имя. Имя дома твоего. — Л.: Детская литература, 1972. — 573 с.

См. также

• Антропонимия
• Топонимика
• Космонимика
• Этнонимика
• Зоонимика

Отрывок, характеризующий Антропонимика

Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.