Анфиногенов, Артём Захарович

Артём Захарович Анфиногенов
Премии:	Премия журнала «Знамя» (1982).
Награды:

Артём Захарович Анфиногенов (11 мая 1924, Житомир — 7 мая 2011, Москва) — советский и российский писатель, автор произведений о Великой Отечественной войне, участником которой являлся.

Биография

Во время войны окончил Пермскую авиашколу пилотов (1942), после этого был военным лётчиком, служил в звании капитана.

В 1944 году стал членом КПСС.

В 1953 году окончил филологический факультет МГУ.

В 1993 году подписал «Письмо 42-х».

Член Союза писателей СССР (1961). Избирался секретарём правления Московского отделения СП РСФСР (1986) и СП СССР (август 1991), был рабочим секретарём Содружества Союзов писателей (январь 1992—1995). Член Президиума Международного Литфонда, входил в редакционный совет ежемесячника «Литературные листки» (с 1996).

Составитель сборников: "Выбор России - наш выбор", "Наш выбор - президент", "Три "да" Президенту", "Что дальше? Россия после референдума" - все 1993 год.

Получал именную пенсию Президента РФ (с 1995).

Библиография

• «Край света. Повести и очерки». (М., 1956);
• «На двух полюсах». (М., 1959);
• «Арктика минувшего года». (М., 1960);
• «Земная вахта, или Хроника событий, имевших место в необыкновенном году на маршруте, пролегавшем в Арктике, но задевшем также Антарктиду, три полюса и Космос». - М., Молодая гвардия, 1961. - 37 000 экз.
• «Десять в минус четвёртой (из жизни физиков)». Пути в незнаемое: Писатели рассказывают о науке. Сборник третий. (М., 1963. С.49-148).
• «Космики. Документ. повесть». - М., Советская Россия, 1965. - 30 000 экз.
• «А внизу была земля». Фронтовая повесть. - М., Советская Россия, 1976. - 75 000 экз.; 1983 г. - 100 000 экз.
• «Любимые сыновья». М., Советская Россия, 1978. - 50 000 экз.
• «Мгновение — вечность». Роман. М., Советский писатель, 1983. - 100 000 экз.; 1987 г. - 100 000 экз.; М., Московский рабочий, 1994. - 10 000 экз.
• «Ледяной час». Повесть. (М., 1994);
• «Таран». Роман. М., «Слог», 1995. - 11 000 экз.
• «Юго-Запад, 42. Фронтовая трагедия» (М., 2006).
• «Осталось двое…». Рассказы; воспоминания; воинская повесть. М., Прогресс-Плеяда, 2007. - 2 000 экз.
• "Фронтовая трагедия.1942". - М., Интерэксперт, 2008.

Награды и признание

• Орден Отечественной войны I степени
• Орден Красной Звезды
• Медаль «За победу над Германией»
• Премия журнала «Знамя» (1982)

Ссылки

• [www.echo.msk.ru/programs/victory/51911/ Артём Анфиногенов в передаче «Цена Победы» на радио «Эхо Москвы». Тема — «Сталин глазами Гитлера»]
• [web.archive.org/web/20110727011203/www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=570&crubric_id=1002935&rubric_id=1000188&pub_id=636935 Артём Анфиногенов: «Роман „Юго-Запад, 42. Фронтовая трагедия“ я писал семь лет»]

Отрывок, характеризующий Анфиногенов, Артём Захарович

Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.