Анцелевский, Федя

Федя Анцелевский (Анзелевски или Анзелевский) (нем. Fedja Erik Allan Anzelewski, Fedja Anzelewski, Fedia Anzelewsky, 17 марта 1919, Нордхаузен — 18 мая 2010, Берлин) — немецкий искусствовед.

Анцелевский получил степень кандидата наук в 1954 году в Свободном университете Берлина за работу «Мотивы и образцы в ранних гравюрах на дереве Дюрера» (нем. Motiv und Exemplum im frühen Holzschnittwerk Dürers). С 1954 года Анцелевский работал в Государственных музеях в Берлин-Далеме, с 1957 года был ассистентом Гравюрного кабинета, с 1960 года — смотрителем там же. С 1977 по 1984 год — директор Гравюрного кабинета. Как нештатный профессор преподавал в Художественно-историческом институте Свободного университета Берлина.

С самого начала своей деятельности занимался исследованием творчества Альбрехта Дюрера. Автор многочисленных работ об Альбрехте Дюрере, получивших международное признание.

Публикации

• Miniaturen aus der Toggenburg-Chronik aus dem Jahre 1411. Klein, Baden-Baden 1960.
• Miniaturen aus deutschen Handschriften. Klein, Baden-Baden 1961.
• (als Neubearbeiter der 7. Auflage) Friedrich Lippmann: Der Kupferstich. de Gruyter, Berlin(-West) 1963.
• Dürer und seine Zeit. Meisterzeichnungen aus dem Berliner Kupferstichkabinett. Ausstellungskatalog. Staatliche Museen Preußischer Kulturbesitz, Berlin(-West) 1967.
• Albrecht Dürer. Das malerische Werk. Deutscher Verlag für Kunstwissenschaft, Berlin(-West) 1971, ISBN 3-87157-040-0. Neuausgabe: Albrecht Dürer. Das malerische Werk. Band 1: Tafelband. Band 2: Textband. Deutscher Verlag für Kunstwissenschaft, Berlin 1991, ISBN 3-87157-137-7.
• Dürer. Werk und Wirkung. Electa-Klett-Cotta, Stuttgart 1980, ISBN 3-88448-007-3.
• Grünewald. Das Gesamtwerk. Ullstein, Frankfurt 1980, ISBN 3-548-36021-1 (= Reihe Die großen Meister der Malerei).
• Dürer-Studien. Untersuchungen zu den ikonographischen und geistesgeschichtlichen Grundlagen seiner Werke zwischen den beiden Italienreisen. Deutscher Verlag für Kunstwissenschaft, Berlin(-West) 1983, ISBN 3-87157-104-0.

Литература

• Bodo Brinkmann, Hartmut Krohm, Michael Roth (Hrsg.): Aus Albrecht Dürers Welt. Festschrift für Fedja Anzelewsky zum 80. Geburtstag. Brepols, Turnhout 2001, ISBN 2-503-50903-7.

Отрывок, характеризующий Анцелевский, Федя

– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.