Анчугов, Александр Галактионович

Александр Галактионович Анчугов
Дата рождения	5 августа 1923(1923-08-05)
Место рождения	село Анчугово, Верхтеченская волость, Шадринский уезд, Екатеринбургская губерния, РСФСР, СССР (ныне Катайский район, Курганская область)
Дата смерти	6 апреля 1979(1979-04-06) (55 лет)
Место смерти	город Архангельск, Архангельская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1941—1956
Звание	Гвардии подполковник
Часть	242-я танковая бригада 31-го танкового корпуса
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алекса́ндр Галактио́нович Анчугов (5 августа 1923, с. Анчугово, ныне Курганская область — 6 апреля 1979, г. Архангельск) — Герой Советского Союза, командир роты 1-го танкового батальона 242-й танковой бригады (31-й танковый корпус, 1-й Украинский фронт), гвардии старший лейтенант. В 1956 году вышел в запас в чине подполковника. Затем работал слесарем-механиком и старшим десантником-пожарным.

Биография

Александр Галактионович Анчугов родился 5 августа 1923 года в селе Анчугово Верхтеченской волости Шадринского уезда Екатеринбургской губернии (ныне деревня Верхнетеченского сельсовета Катайского района Курганской области) в семье крестьянина. Русский.

После окончания Верхнетеченской 7-летней школы поступил в Копейский горный техникум Окончил 1 курс Копейского горного техникума в 1941 году. Из-за материальных трудностей вернулся в с. Анчугово, работал продавцом в сельпо.

В июне 1941 года был призван Уксянским РВК Челябинской области на воинскую службу и направлен в военное училище. В 1942 году окочнил ускоренный курс Челябинского танкового училища и с августа того же года на фронте. Был назначен командиром танкового экипажа, в составе которого участвовал в боях на Калининском фронте. Боевое крещение командир танка 22-й танковой бригады лейтенант Анчугов получил в боях под Ржевом. Подбил фашистский танк, но и сам был ранен.

После лечения в госпитале был направлен в 63-й отдельный танковый полк Воронежского фронта, на базе этого полка позднее была сформирована 242-я танковая бригада. В её составе Анчугов прошёл всю войну. Проявил себя смелым воином и находчивым командиром. В 1943 году за умелые действия в боях на Курской дуге и проявленные при этом мужество и находчивость был награждён орденом Красной Звезды и назначен командиром танкового взвода. За бои по освобождению Украины зимой 1944 года Анчугов был удостоен второго ордена Красной Звезды и Почётной грамоты ЦК ВЛКСМ.

В ночь на 19 июня 1944 года рота 1-го танкового батальона 242-й танковой бригады (31-й танковый корпус, 1-й Укр. фронт) под командованием старшего лейтенанта Анчугова ворвалась в село Ясенов (Бродский район Львовской области) и перерезала шоссе Броды — Львов. Огнём и гусеницами гвардии старший лейтенант Анчугов уничтожил два пулеметных расчета, тягач, восемь подвод с вооружением и 35 вражеских солдат и офицеров. Было подбито несколько фашистских танков.

Через день, выполняя задачу по овладению поселка Олеско и деревни Хватув (Бусский район Львовской области), рота уничтожила 5 противотанковых орудий, 4 тягача и свыше роты гитлеровцев. В разгар преследования отступающего противника командир роты был ранен в голову осколком вражеского снаряда, но продолжал руководить боем.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года командиру танковой роты за мужество и отвагу, проявленное при разгроме вражеского противотанкового узла под Львовом гвардии старшему лейтенанту Анчугову Александру Галактионовичу присвоено звание Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4494).

О присвоении высокого звания герой-танкист узнал в госпитале. После выздоровления в январе 1945 года был направлен на учёбу в Ленинградскую высшую офицерскую бронетанковую школу. На фронт больше не вернулся. После Победы продолжил службу в армии.

С 1946 года член ВКП(б), c 1952 года — КПСС.

С 1956 года гвардии подполковник Анчугов — в запасе.

Жил в городе Иваново. Работал слесарем-механиком комбината «Росторгмонтаж». Позднее переехал в город Архангельск.

В 1977—1979 гг. работал в Северной авиабазе авиационной охраны лесов старшим десантником-пожарным в Архангельском авиаотделении в Кегострове и на Левковке. Не раз в составе вертолетного десанта вылетал на пожары, командовал группой и сам на огневом рубеже орудовал лопатой или другими средствами.

Александр Галактионович Анчугов скончался 1 октября 1979 года. Похоронен в Архангельске.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» № 4494 (23 сентября 1944 года)
• Орден Ленина (23 сентября 1944 года)
• Орден Отечественной войны 2-й степени (9 сентября 1943 года)
• Два ордена Красной Звезды (19 июля 1943 года, 3 февраля 1944 года)
• Три медали

Память

• Весной 2011 года, накануне Дня Победы, в городе Катайске на территории мемориального комплекса, возведенного в память земляков-участников гражданской и Великой отечественных войн, установлен бюст Героя Советского Союза А. Г. Анчугова.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 1. Курган. Парус-М. 2000
• Золотые Звёзды курганцев. Челябинск, 1975.
• Мирный труд танкиста Анчугова // газета Рабочий край, 14.9.1958

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2469 Анчугов, Александр Галактионович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.patriot.kurgan.ru/goldstar/anchugov_ag.htm «Патриот Зауралья»] — patriot.kurgan.ru
• [www.soldat.ru/memories/heroes/pages/anchugov.html «Солдат»] — soldat.ru
• [ivanovo1945.ru/bio/g046.html Александр Галактионович Анчугов — «Иваново Помнит»] — ivanovo1945.ru

Отрывок, характеризующий Анчугов, Александр Галактионович

– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.