Анше, Мишель

Мишель Анше (фр. Michelle Anches, ? — 1926) — самозванка, выдававшая себя за великую княжну Татьяну Николаевну, «чудом спасшуюся от расстрела».

Подлинное имя и происхождение самозванки остались неизвестными. Первые сведения о ней относятся к 1923 году когда она, по уверениям одного из своих приверженцев, появилась в Сибири, и до 1924 года проживала там в неназванном городе в одной из гостиниц.

В 1925 году перебралась во Францию, где поселилась в одном из пригородов Парижа. Сама Мишель Анше уверяла, что в ближайшее время собирается встретиться с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, чтобы ей одной предъявить «неопровержимые доказательства» своего происхождения, до какового момента наотрез отказывалась говорить о том, как ей удалось бежать из Екатеринбурга.

В начале 1926 года Мишель Анше погибла при невыясненных обстоятельствах, её тело было найдено в доме, где она проживала. Подробности убийства (или самоубийства) полицией не афишировались, отсюда возник упорный слух, что до «выжившей Татьяны» добрались большевики — впрочем, некоторые исследователи склоняются к мысли, что речь шла о «дележке» предполагаемых романовских вкладов в зарубежные банки, ради которых и была затеяна вся игра с самозванкой, внешне действительно напоминающей великую княжну Татьяну.

Так или иначе, после её гибели в доме были найдены книги на французском, английском и русском языках. Полицейская проверка выяснила, что паспорт на имя Мишель Анше был фальшивым.

В 1933 году один из немногих приверженцев Анше, некто Франциск Брюне (Francisc Brunet) выступил со следующим заявлением:

Я был знаком с великой княжной Татьяной! Я служил швейцаром в одной из сибирских гостиниц, и однажды, точнее, в октябре 1923 г., мимо меня прошла молодая женщина аристократической внешности. Я не знал, как её зовут. Но через некоторое время, она назвалась сама — Мишель Анше. Бывало, я говорил с ней по-русски и по-французски. Мишель свободно говорила на обоих этих языках. Как-то я спросил, из какой она семьи, и она задрожала и разрыдалась. Затем, успокоившись, она сказала упавшим голосом: «Я происхожу из аристократической российской семьи, несправедливо казненной злодеями. Думаю, вы понимаете, о какой семье идет речь!». Вначале я не поверил ей, но спустя какое-то время я наткнулся в газете на фотографии Российской императорской фамилии. Среди прочих там была фотография Татьяны. Именно тогда я догадался, что Мишель была на самом деле Татьяной, второй дочерью последнего российского царя. Я уже собрался навестить её, когда узнал, что Мишель уже уехала. Она отправилась к «бабушке» в Париж. Я молил Бога, чтобы Мария признала внучку. Но через год, я узнал, что Мишель нашли мертвой в пригороде Парижа.

Литература

• Michel Wartelle. L'Affaire Romanov. — P., Courteau Louise, 06.2008. — ISBN 2892393027

Отрывок, характеризующий Анше, Мишель

– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.