Аньер-сюр-Сен

Анье́р-сюр-Сен (фр. Asnières-sur-Seine) — город во Франции, в департаменте О-де-Сен, северо-западный промышленный пригород Парижа, на левом берегу реки Сены.

Впервые упоминается под названием Asnerias (от ср.-лат. asinaria ‘ослиная ферма’) в папской булле 1158 года. До 15 февраля 1968 года город назывался Аньер; современное название (означающее «Аньер на Сене») ему дали, чтобы отличать от других населённых пунктов Франции с названием «Аньер».

Одной из достопримечательностей города является Кладбище для собак, открытое в 1899 году и являющееся старейшим общедоступным кладбищем животных.

Русские эмигранты

После русской революции — один из центров русских эмигрантов.

Некоторые места

• Храм Христа Спасителя в Аньере, основанный А. П. Беннигсеном в 1932 году.

Издательства

• прихода Храм Христа Спасителя в Аньере.
• «Родимый край»
• журнал «Вечное».

Галерея

• Georges Seurat 004.jpg

  «Купание в Аньере», Жорж Сёра, 1883—1884 гг., Национальная галерея, Лондон

• Pierre-Auguste Renoir - La Yole.jpg

  «Сена в Аньере», Клод Моне, 1873, Эрмитаж, Санкт-Петербург

• Pierre-Auguste Renoir 131.jpg

  «Сена в Аньере», Огюст Ренуар, 1879, Национальная галерея, Лондон

• Vincent Willem van Gogh 020.jpg

  «Ресторан "Сирена" в Аньере», Винсент Ван Гог, 1887, музей Орсе, Париж

Отрывок, характеризующий Аньер-сюр-Сен

Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.