Ан, Оскар
Поделись знанием:
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
Óскар Ан (исп. Óscar Arturo Hahn Garcés; род. 5 июля 1938, Икике) — чилийский поэт, эссеист, историк литературы, лидерская фигура поколения шестидесятых.
Содержание
Биография
Ребёнком потерял отца. Закончил Чилийский университет, получил специальность «преподаватель испанского языка». В 1971—1972 учился в Айове, получил степень магистра. После военного переворота 1973 года был арестован, заключен в тюрьму. После освобождения в 1974 выехал в США. Получил докторскую степень в Мэрилендском университете, стал профессором Айовского университета. Автор книг о фантастической новелле в литературах Латинской Америки, монографии о Висенте Уидобро.
Книги стихов
- Эта чёрная роза/ Esta rosa negra (1961, премия Союза писателей Чили)
- Suma poética (1965)
- Agua final (1967)
- Искусство умирания/ Arte de morir (1977)
- Mal de amor (1981)
- Imágenes nucleares (1983)
- Flor de enamorados (1984)
- Estrellas fijas en un cielo blanco (1988)
- Tratado de sortilegios (1992)
- Versos robados (1995)
- Antología virtual (1996)
- Antología retroactiva (1998)
- Poemas de amor (2001)
- Apariciones profanas (2002)
- Открыв и закрыв глаза/ En un abrir y cerrar de ojos (2006, поэтическая премия имени Хосе Лесамы Лимы)
- Pena de vida (2008)
- La primera oscuridad (2011)
Признание
Член-корреспондент Чилийской академии языка (1991). Лауреат множества премий, включая премию Национального книжного совета (2006), Ибероамериканскую поэтическую премию Пабло Неруды (2011), Национальную премию Чили по литературе (2012).
Напишите отзыв о статье "Ан, Оскар"
Литература
- Asedios a Oscar Hahn. Santiago: Editorial Universitaria, 1989
- Calderón G.A. Óscar Hahn y Ernesto Cardenal. Los poetas del Apocalipsis en Latinoamérica. New York: Lang, 1996
- Leiva Berríos R. Retorno a la prosa y poesía temprana de Óscar Hahn. Iquique: Ediciones Campus, 2001
- El arte de Oscar Hahn/ Pedro Lastra, ed. Lima: Santo X Oficio, 2002
Ссылки
- [www.memoriachilena.cl/temas/index.asp?id_ut=oscarhahn,(1938-) В Национальной дигитальной библиотеке Память Чили] (исп.)
- [amediavoz.com/hahn.htm Биография, стихи on line] (исп.)
Отрывок, характеризующий Ан, Оскар
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
