Ан-38
Поделись знанием:
Ан-38Ан-38
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
| Ан-38 | |
|---|---|
 | |
| Ан-38 на авиасалоне МАКС-1999 | |
| Тип | пассажирский самолёт |
| Разработчик |  ОКБ Антонова
|
| Производитель |  ОАО НАПО им. Чкалова
|
| Первый полёт | 23 июня 1994 года |
| Статус | эксплуатируется |
| Основные эксплуатанты | АК «Восток» |
| Годы производства | 1994 — 2001 |
| Единиц произведено | 11[1] |
| Базовая модель | Ан-28 |
 Изображения на Викискладе
| |
Ан-38 — самолёт региональных линий КБ Антонова (Украина), модифицированная версия Ан-28; первый полёт — 23 июня 1994 года; получил международное свидетельство в апреле 2000 года; к 2005 году произведено 11 самолётов; собирался в Новосибирске, но комплектующие поставляли Украина и Белоруссия.
Содержание
История
Разработка самолёта была начата в 1989 году, с целью замены морально и физически устаревшего Ан-28. Впервые АНТК им. О. К. Антонова сообщило о проекте самолёта, показав его модель, в июне 1991 года на Авиационно-космической выставке в Париже. Первый самолёт Ан-38-100 начал программу летных испытаний 23 июня 1994 г. Первый полёт выполнил летчик-испытатель А.К. Хрустицкий, а также провел государственные и сертификационные испытания.
Конструкция
Ан-38 — многоцелевой транспортный самолёт. По конструкции близок к созданному ранее самолёту Ан-28, от которого отличается удлиненным фюзеляжем, увеличенным числом мест и более мощными турбовинтовыми двигателями (ТВД).
Характеристики
- Модификация: Ан-38-100
- Размах крыла, м: 22.06
- Длина самолёта, м: 15.54
- Высота самолёта, м: 4.30
- Площадь крыла, м²: 39.72
- Масса, кг
- пустого самолёта: 5000
- максимальная взлетная: 8800
- Внутреннее топливо, л: 2870
- Тип двигателя
- 1 вариант: 2 ТВД AlliedSignal ТРЕ331-140Д-801Е
- 2 вариант: 2 ТВД ТВД-20-03
- Мощность, л. с.: 2 х 1500
- Крейсерская скорость, км/ч: 380
- Максимальная скорость, км/ч: 405
- Практическая дальность, км: 1450
- Дальность действия, км: 800
- Практический потолок, м: 9000
- Крейсерская высота полёта, м: 3000-4200
- Длина разбега, м: 350
- Экипаж, чел.: 1-2
- Полезная нагрузка: до 27 пассажиров или 2500 кг груза
В носовом обтекателе установлена РЛС А-813. Шасси неубирающееся трёхопорное с носовой стойкой, с пневматиками низкого давления, при этом в зимнее время предусмотрена установка лыж. Салон оборудован одно- и двухместными креслами на 26-27 пассажиров, откидывающимися к бортам, что позволяет за 30 минут переоборудовать самолет из пассажирского варианта в грузовой. Возможна загрузка длинномерных грузов до 9 метров. В задней части имеется багажный отсек и туалет.
Самолёт способен работать в широком диапазоне температур от −50 до +45 °C.
Ресурс самолёта до капитального ремонта при интенсивности годового налёта в 2000 часов составляет 15 лет.
Модификации
| Название модели | Краткие характеристики, отличия. |
|---|---|
| Ан-38-100 | Базовый вариант с американскими ТВД ТРЕ 331-14GR-801E и воздушными винтами фирмы «Hartzell» (США), с комплексом оборудования, позволяющим летать по воздушным трассам СНГ без ограничений. |
| Ан-38-110 | Вариант с сокращенным составом оборудования. |
| Ан-38-120 | Вариант с расширенным комплексом оборудования, обеспечивающим полеты по международным трассам по маякам VOR/DME, с речевым регистратором ОПАЛ-Б и системой предупреждения приближения земли СППЗ-2000. |
| Ан-38-200 | Конвертируемый грузопассажирский самолёт с российскими ТВД-20-03 и винтами АВ-36 российского производства. Комплекс оборудования самолёта аналогичен Ан-38-120, но дополнен системой предупреждения столкновения в воздухе TCAS-2000, что позволяет выполнять полеты в любое время суток, в сложных метеоусловиях, а также на международных трассах. |
| Ан-38Д | Десантный, рассчитан на 22 парашютиста. |
| Ан-38К | С увеличенной до 3200 кг грузоподъёмностью (при увеличении взлетной массы до 9400 кг) и предназначенный для перевозки грузов в 4-х стандартных контейнерах LD-3 на поддонах и груза «россыпью». |
| Ан-38С | Санитарный, предназначен для перевозки 6 раненых на носилках и 9 сидячих. |
Ан-38-200
11 декабря 2001 года выполнил первый испытательный полет 27-местный ближнемагистральный самолёт Ан-38-200. Эта модель отличается от серийно выпускаемого Ан-38-100 заменой американских авиадвигателей TPE331-14GR-801E фирмы Garrett на отечественные ТВД-20-03 производства Омского моторостроительного производственного объединения им. П. И. Баранова (ОМПО). Модификация Ан-38-200 будет иметь на 150 м большую, чем у Ан-38-100, взлетную дистанцию из-за того, что отечественный двигатель имеет большую массу, а его мощность немного ниже, чем у американского аналога (1375 л. с. против 1500 л. с.). Несколько сократится и дальность полета.
| Эксплуатант | Количество | Модификация | Бортовой | Статус |
|---|---|---|---|---|
| | ||||
| АК «Алроса» |
2 | Ан-38-100 Ан-38-100 |
RA-41904 RA-41907 |
летает авария |
| АК «Восток» |
3 | Ан-38-100
Ан-38-120 Ан-38-100 |
RA-41901
RA-41902 RA-41903 |
на хранении
на хранении летает |
| | ||||
| НАПО им. В. П. Чкалова |
6 | Ан-38-200 Ан-38-100 Ан-38-120 Ан-38-120 Ан-38-120 Ан-38-120 |
41910 без номера RA-41900 без номера без номера без номера |
на хранении пр.испытания на хранении строительство остановлено строительство остановлено на хранении |
| | ||||
 Лаянг-Лаянг |
4 | Ан-38-120 Ан-38-100 Ан-38-120 Ан-38-100 |
RA-41900 RA-41901 RA-41902 RA-41903 |
возвращен[2] возвращен[3] передан[4] возвращен[5] |
 Hangard Airlines |
2 | Ан-38-120 Ан-38-120 |
RA-41900 RA-41902 |
возвращен[6] передан[7] |
Происшествия
- 24 марта 2015 года при выполнении посадки на площадку Накын Нюрбинского горно-обогатительного комбината самолета Ан-38-100, принадлежащего ЗАО АК «Алроса», выполнявшего заказной транспортный рейс по маршруту Мирный — Накын, произошло выкатывание воздушного судна за боковые пределы взлетно-посадочной полосы[8].
См. также
Напишите отзыв о статье "Ан-38"
Примечания
- ↑ [russianplanes.net/planelist/Antonov/An-38 Реестр Ан-38 на russianplanes.net]
- ↑ Возвращен на НАПО в 2008 году
- ↑ Возвращен в АК «Восток» после лизинга с 2001 года по 2002 год
- ↑ В 2005 году сдан в лизинг Hangard Airlines, затем в 2007 году передан на НАПО
- ↑ Возвращен в АК «Восток» после лизинга с 2000 года по 2002 год
- ↑ Краткосрочный лизинг с 2005 по 2007 гг. от АК Лаянг-Лаянг
- ↑ После лизинга с 2005 года от АК Лаянг-Лаянг передан в 2007 году на НАПО
- ↑ [vz.ru/news/2015/3/27/736660.html Самолет Ан-38 выкатился за пределы ВПП в Якутии]
Ссылки
- [www.antonov.com/aircraft/passenger-aircraft/an-38 Ан-38 на сайте компании «АНТК им. О. К. Антонова»]
- [avia.biz.ua/content/view/229/63/ Ан-38 на портале «Сервис и Технологии»]
- [www.airwar.ru/index.html Ан-38]. Авиационная энциклопедия «Уголок неба». Проверено 21 октября 2013.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ан-38
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
