Торэмен Апа-хан

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Апа-хан»)
Перейти к: навигация, поиск

Торэмен Апа-хан (кит. упр. 阿波可汗, пиньинь: abokehan, палл.: Або Кэхань), устар. Хан Далобянь, гр. Турум[1], фарси Абруй[2]; личное тюркское имя Торэмен (законный), титул Апа-хан (старейший хан); личное имя кит. упр. 阿史那大逻便, пиньинь: ashinadaluobian, палл.: Ашина Далобянь — сын Мукан-кагана, хан аймака Або с 581 по 587 год.

Торэмен Апа-хан
阿波可汗
1-й хан аймака Або
581 — 587
Предшественник: Кара Иссык Хан
Преемник: Тобо Хан
 
Смерть: 587(0587)
Род: Ашина
Имя при рождении: Торэмен[3]
Отец: Мукан-каган




Биография

Апа-хан. 581—584

Торэмен Апа-хан был старшим сыном Мукан-кагана от низкорождённой наложницы. Торэмен считался претендентом на престол каганата, и когда в 581 умер Таспар-каган, он должен был стать тюркским каганом. Но из-за своего низкого происхождения и неуживчивого характера Торэмен не пользовался поддержкой тюркской знати.

После смерти Таспар-кагана двоюродные братья Торэмена, сыновья Кара Иссык Хана по очереди займут престол. Ашина Шету став Бага-Ышбара ханом в 581 выделили Торэмену аймак Або (阿波系) в северных землях и назначил его туда Апа-хоном.

Апа-хан постепенно усилил свой удел и стал собирать дань с Телесов, Куча, иву. В 583 Апа-хан отправился на войну против Суй, которую вёл каган. Войска Апа-хана потерпели поражение и каган заподозрил Апа-хана в сговоре с китайцами. Китайские дипломаты действительно встречались с Апа-ханом, желая уговорить его свергнуть Бага-Ышбара хана, и самому заняв престол, помириться с Суй.

Гражданская война 584—587

В феврале-марте 584 каган напал на ставку Апа-хана и истребил его род, сам Торэмен отсутствовал. Узнав о случившимся, Апа-хан бежал к Кара-Чурин-Тюрку, джагбу Западного Каганата. Очень быстро Апа-хан смог собрать 100 000 войска, многие ханы присоединились к нему. В числе присоединившихся были ханы Дилэча (Дилеча, Тегин-шад) и Таньхань-хан (брат Кара-Чурин-Тюрка Турксанф в Истории Менанадра Протектора).

Трудно установить точно как продвигалась война, но известно, что Кара-Чурин быстро изменил свои симпатии и помирился с Суй, каган также помирился с Суй. Апа-хан был разбит каганскими войсками, а абары пленили его семью.

Покинутый союзниками, Апа-хан бежал на юг каганата в крепость Пайкенд около Бухары. Вскоре Апа-хан настроил против себя местное население; спасаясь от его жестокого правления, из области сбежали сначала богачи (они, якобы выстроили город Хамукат), потом стали роптать и простолюдины. Сговорившись, бухарцы обратились за помощью к Кара-Чурину.

Кара-Чурин и каган объединили войска для войны с Апа-ханом. В 587 около Бухары сошлись войска Апа-хана и объединённые силы каганата; Апа-хан был предан своими соратниками и попал в плен. По китайской версии войсками каганата командовал сам каган Чоллыг-Джагбу-Бага хан, по персидской версии поход возглавил сын Кара-Чурина Шири-Кишвара (скорее всего это Янг Соух-тегин), по греческой версии сам Кара-Чурин. По персидской версии Апа-хана схватили и бросили в мешок с пчёлами, а по греческой версии он погиб в бою. Все воины Апа-хана погибли в бою.

Предшественник:
нет
Хан аймака Апо
581—587
Преемник:
Иль-тегин Буюрук

Напишите отзыв о статье "Торэмен Апа-хан"

Литература

  • Бичурин. Собрание сведений…
  • Л. Н. Гумилёв. Древние Тюрки.; Великая распря в первом тюркском каганате в свете византийских источников.
  • Мхаммад Наршахи. Тарих’и Бухара. История Бухары.

Примечания

  1. Феофиликт Самокатта. История. Книга 7, VIII : 8
  2. Мухаммад Наршахи. Истори Бухары (Тарих’и-Бухара)
  3. Скорее всего имя Торэмен взято уже в зрелом возрасте

Отрывок, характеризующий Торэмен Апа-хан

В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.