Апгрейд обезьяны

Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности
Жанр:	Научно-популярная литература
Автор:	Александр Никонов
Язык оригинала:	Русский
Дата первой публикации:	2004
Издательство:	ЭНАС

«Апгрейд обезьяны. Больша́я исто́рия маленькой сингуля́рности» — книга публициста Александра Никонова, посвящённая позитивистскому взгляду на мир, опубликованная в 2004 году издательством «ЭНАС». В книге, написанной в жанре научно-популярной литературы, затрагиваются «глобальные» вопросы: научный взгляд на образование мира, существует ли Бог, какой должна быть нравственность, универсальность законов эволюции и т. д. Книга неоднократно переиздавалась.

Содержание

В первоначальном издании книга состоит из семи частей и сорока одной главы.

• Часть I. Большая история маленькой сингулярности (Главы 1—3).
• Часть II. Миром правят пустота и неопределенность (Главы 4—11).
• Часть III. Эволюция мертвых (Главы 12—14).
• Часть IV. Максимальное животное (Главы 15—24).
• Часть V. Апгрейд обезьяны (Главы 25—35).
• Часть VI. Прямые следствия нравственной парадигмы (Главы 36—38).
• Часть VII. Технологии будущего (Главы 39—41).

Отзывы и награды

Противники автора обвиняют его в воинствующем атеизме, безнравственности, вульгарности, увлечении непроверенными научными гипотезами, упрощенчестве и неполиткорректности.

Социолог, академик Акоп Назаретян написал в своём послесловии, что «…книга читается запоем, на одном дыхании. Напор, эрудиция, журналистская хватка — все это вовлекает в бурлящий водоворот авторской мысли», но «лучше использовать её как своеобразный тренинг критического мышления», поскольку указывает на ряд вульгаризаций и упрощенческий подход к сложным проблемам. Тем не менее, Назаретян рекомендует книгу «всякому, кто любит отвлечься от сиюминутности, поразмышлять на досуге». Нобелевский лауреат по физике Виталий Гинзбург написал для издания своё «Мнение по некоторым вопросам, затронутым в книге», согласившись, например, с тем, что «религии не останется места в этом мире».

6 мая 2005 года Санкт-Петербургский союз писателей совместно с Международным конвентом писателей-фантастов «Интерпресскон» отметил книгу Литературной премией им. А. Беляева.

Обвинения в пропаганде наркотиков и изъятие из продажи в Санкт-Петербурге

Международная некоммерческая организация «Европейские города против наркотиков» (ЕГПН) полагает, что «Глава 36 вышеуказанной книги, под названием „Мифы о наркотиках“, содержит пропаганду наркотических средств, пропаганду девиантного поведения».

В мае 2009 года представители этой общественной организации написали в прокуратуру Санкт-Петербурга обращение, в котором заявили, что в книге «Апгрейд обезьяны» содержится пропаганда наркотиков. Прокуратурой Санкт-Петербурга книга была направлена в экспертный совет при Антинаркотической комиссии Санкт-Петербурга.

Как сообщалось в сентябре 2009 года на сайте прокуратуры Санкт-Петербурга, экспертным советом при Антинаркотической комиссии Санкт-Петербурга было проведено исследование, в ходе которого установлено, что в книге «содержатся суждения и высказывания, направленные на убеждение в необходимости легализации наркотиков, а также использовании наркотических средств и психотропных веществ в медицинских и немедицинских целях». Прокуратура предписала изъять книгу из продажи. Материалы проверки направлены в прокуратуру Москвы для решения вопроса о возбуждении дела об административном правонарушении.

Автор заявил, что намерен решительно отстаивать свою правоту в суде. В его книге содержится предложение легализовать наркотики, что, по мнению Никонова, не запрещено законом. Он заявил:

Думаю, причина запрета — в тупости огромной бюрократической машины, которая мелет медленно, но верно. Они, конечно, не думали, что эта книга им не по зубам. Она совсем не о наркотиках — глупо обвинять меня в их пропаганде.

В издательстве «ЭНАС» заявили, что удивлены таким решением прокуратуры. Руководство издательства тогда заявило, что оно не останется в стороне и присоединится к иску Никонова.

Книга Никонова — «вовсе не о наркотиках», уверяют те, кто её прочел. Просто автор достаточно нелицеприятно «прошелся по проблемам наркотической зависимости, оружия и даже религиозности».

По мнению заместителя директора издательства Александра Меламеда, в книге можно усмотреть пропаганду легализации наркотиков, которая, по мнению Меламеда, действующим российским законодательством не запрещена. В книге, в частности, предлагается, чтобы государство продавало героин всем желающим, беря подписку с покупателей о том, что они сознают, что средняя продолжительность жизни «героиниста» — 4 года. По мнению автора, это ликвидирует криминальный рынок, а самоубийство не запрещено.

Следует отметить, что в поступившем в российские библиотеки списке книг, которые по мнению ФСКН пропагандируют наркотики, «Апгрейд обезьяны» отсутствует. При этом начальник управления ФСКН РФ по взаимодействию с общественностью и СМИ Николай Карташов сказал, что изъятие книг может производиться только по решению суда.

В 2010 году вышло переиздание «Апгрейда» под названием «Венец творения в интерьере мироздания», дополненная и улучшенная по сравнению с оригинальной книгой и без скандальной главы про наркотики.

Литература

• Александр Никонов. Апгрейд обезьяны. — НЦ ЭНАС, 2004. — 352 с. — ISBN 5-93196-479-7.</span> ([www.ozon.ru/context/detail/id/18517122/ Обложка книги, в одном из интернет-магазинов.])

  переиздание: Александр Никонов. Апгрейд обезьяны. — Энас, 2007. — 480 с. — ISBN 978-5-93196-758-5.</span> ([www.ozon.ru/context/detail/id/13882076/ Обложка книги, в одном из интернет-магазинов.])

  + переиздание: Александр Никонов. Апгрейд обезьяны. — Энас, 2008. — 480 с. — ISBN 978-5-93196-758-5.</span> ([www.ozon.ru/context/detail/id/3787830/ Обложка книги, в одном из интернет-магазинов.])

  совместное переиздание: Александр Никонов. Апгрейд обезьяны. — Питер, 2007. — 480 с. — ISBN 978-5-388-00054-5.</span> ([www.ozon.ru/context/detail/id/13882076/ Обложка книги, в одном из интернет-магазинов.])

  + совместное переиздание: Александр Никонов. Апгрейд обезьяны. — Питер, 2008. — 480 с. — ISBN 978-5-388-00054-5.</span> ([www.ozon.ru/context/detail/id/3787830 Обложка книги, в одном из интернет-магазинов.])

• ISBN 5-93196-758-3
• ISBN 978-5-93196-479-9

Ссылки

• Никонов А. П. Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности. — ЭНАС, 2004. — ISBN 978-5-93196-479-9. — ISBN 978-5-93196-758-5.
• [www.chtivo.ru/chtivo=3&bkid=1255191.htm Паспорт книги], chtivo.ru — в частности, есть данные о переизданиях.
• [www.lookatme.ru/flows/obschestvo/posts/72735-nikonov-aleksandr-petrovich Интервью Никонова в связи с запретом книги]

Отрывок, характеризующий Апгрейд обезьяны

– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».