Апель, Вилли
| Вилли Апель | |
| нем. Willi Apel | |
| Род деятельности: |
музыковед, источниковед, лексикограф |
|---|---|
Вилли А́пель (в США принято Эйпл) (Willi Apel; 10 октября 1893, Кониц, Германия [ныне Хойнице, Польша] — 14 марта 1988, Блумингтон, штат Индиана) — немецкий и американский музыковед, источниковед, лексикограф. Труды преимущественно на английском и немецком языках.
Очерк биографии и творчества
Защитил диссертацию «Accidentien und Tonalität in den Musikdenkmälern des 15. und 16. Jahrhunderts» («Знаки альтерации и тональность в памятниках музыки XV—XVI веков») в 1936 году в Берлине. В том же году эмигрировал в США, где преподавал музыкознание в 1938-42 в Гарвардском университете, в 1950-70 профессор в университете шт. Индиана.
Главная область научных интересов Апеля — музыка западноевропейского средневековья и Возрождения. Надёжны его критические транскрипции памятников старинной музыки, выполненные по рукописям, прежде всего, «French secular music of the fourteenth century» (светская французская музыка периода Ars nova, вся кроме Машо)[1], и «Keyboard music of the fourteenth and fifteenth centuries» (древнейшие памятники музыки для клавишных инструментов XIV—XV веков)[2]. Не утратила своей дидактической ценности «Историческая антология музыки» Апеля (в соавторстве с А. Т. Дейвисоном)[3].
Всемирную известность получили книги Апеля «Нотация многоголосной музыки 900-1600 годов»[4] (содержит ясное систематическое описание типов и разновидностей европейской музыкальной нотации, а также дидактически ценные анализы нотных манускриптов, факсимильно воспроизведённых непосредственно в книге), «Григорианский хорал» (до появления монографии Дэвида Хайли[5] была de facto главным и самым надёжным справочником по теории и практике церковной монодии католиков)[6], «История органной и клавирной музыки до 1700 года»[7]. В последние годы жизни обратился также к изучению музыки итальянского барокко, написал монографию «Итальянская скрипичная музыка XVII века»[8].
Апель — автор терминологического «Гарвардского музыкального словаря» (1944; многие переиздания) и популярного «The Harvard Brief Dictionary of Music» (Нью-Йорк, 1960). Многочисленные музыковедческие статьи Апеля собраны в три тома его учениками (см. библиографию ниже).
Напишите отзыв о статье "Апель, Вилли"
Примечания
- ↑ Corpus mensurabilis musicae 53, 3 vls. (1970-72)
- ↑ Corpus of Early Keyboard Music 1 (1963).
- ↑ Historical anthology of music. In 2 vls. Cambridge, Mass., 1946; rev.ed. 1949 (vol.1), 1950 (vol.2).
- ↑ Notation of polyphonic music. Cambridge, Mass., 1942; исправленное и дополненное издание на немецком языке: Die Notation der polyphonen Musik. Leipzig, 1981.
- ↑ Hiley D. Western plainchant. A handbook. Oxford, 1993.
- ↑ Gregorian chant. Bloomington, 1958.
- ↑ Geschichte der Orgel- und Klaviermusik bis 1700. Kassel, 1967.
- ↑ Die italienische Violinmusik im 17. Jahrhundert. Wiesbaden, 1983.
Сочинения
- Collected articles and reviews. Vol. 1: Medieval Music (Stuttgart, 1986); vol. 2: Renaissance and baroque music (Stuttgart, 1989); vol. 3. Early European keyboard music (Stuttgart, 1989).
Литература
- Essays in Musicology: a Birthday Offering for Willi Apel, ed. by Hans Tischler. Bloomington, 1968 (сборник статей, приуроченных к дню рождения Апеля; содержит полную библиографию его работ по состоянию на 1968 год)
Ссылки
- [www.libraries.iub.edu/index.php?pageId=5389 Список избранных публикаций (нотных изданий, книг, статей) В. Апеля]
- [archive.org/stream/historicalanthol01davirich#page/n6/mode/1up «Историческая антология музыки» Апеля] (ноты)
Отрывок, характеризующий Апель, Вилли
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
