Аплаксин, Андрей Петрович
Поделись знанием:
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
| Андрей Петрович Аплаксин | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Работы и достижения | |
| Учёба: |
ИГИ |
| Работал в городах | |
| Архитектурный стиль |
неорусский стиль, неоклассицизм |
| Реставрация памятников | |
Андрей Петрович Аплаксин (10 июня 1879, Санкт-Петербург — 21 декабря 1931, Ленинград) — русский архитектор, гражданский инженер, художник, археолог, реставратор, историк русской архитектуры, литератор.
Содержание
Биография
- В 1898—1904 гг. учился в Институте гражданских инженеров Императора Николая I-го.
- В 1906 г. окончил Павловское военное училище. В звании подпоручика Гвардии отчислен в запас.
- Работал в Санкт-Петербургской духовной консистории (с 1900-х гг.).
- Епархиальный архитектор С.-Петербургской епархии (1906—1914 гг.). Реставрировал Сампсониевский и Казанский соборы в С.-Петербурге.
- В 1914—1928 гг. — на военной службе. Работал в Москве, занимался железнодорожным и военным строительством.
- В 1928—1931 гг. — Преподаватель Института научной педагогики,
- Август 1930 — декабрь 1931 г. — главный инженер АО «Экспортлес».
- Похоронен на Смоленском кладбище в Ленинграде.
Проекты и постройки
Санкт-Петербург — Петроград
- Большой Сампсониевский проспект, д. № 53 — подворье Кашинского Сретенского монастыря. 1907—1909 гг., с церковью Анны Кашинской.
- Большой Сампсониевский проспект, д. № 39а, д. № 41, двор — «Юбилейный» дом, часовня и сторожка при Сампсониевском соборе. 1908—1909 гг. При участии Н. Е. Лансере.
- Чкаловский проспект, д. № 23 — улица Ленина, д. № 43 — подворье Ягодинского Введенского женского монастыря Нижегородской губ. с деревянной часовней. 1910—1911 гг. (Не сохранилось).
- Малый проспект Петроградской стороны, д. № 69/Подрезова улица, д. № 14 — Казанская церковь подворья Казанского Вышневолоцкого монастыря. 1910—1912. (Перестроено).
- Расстанный проезд, д. № 7а — Успенская церковь на Волковском кладбище. 1910—1913 гг. (Не сохранилась).
- Роменская улица, д. № 12 — подворье Творожковского Свято-Троицкого женского монастыря с церковью Петра Митрополита Московского. 1911—1913 гг.
- Воронежская улица, д. № 110 — Казанская церковь подворья Пекинской православной духовной миссии. 1911—1913 гг. (Не сохранилось).
- Введенская улица, д. № 9 — доходный дом Введенской церкви. 1912—1913 гг.
- 10-я Красноармейская улица (10-я Рота Измайловского полка), д. № 19 — подворье Бежецкого Благовещенского женского монастыря. 1913—1915 гг. (Перестроено).
- Собор Св. Троицы на Троицкой площади. 1915 г.; конкурс закрытый.
- Вокзал Петроград-Охта (конкурс; 1-я премия)
- Sampsonievsky Cathedral Chapel.jpg
Часовня при Сампсониевском соборе
- Церковь Анны Кашинской (вид со стороны Б.Сампсониевского пр.).JPG
Церковь Св. Анны Кашинской
- Tserkvy SPb 02 2012 4505.jpg
- PodrezovaChurch.jpg
Казанская церковь
- Volkovo Kladbische SPb photo 27-28156.jpg
Успения Богородицы на Волковом кладб.
- Pekinskaia Missia SPb photo 12-12602.jpg
Казанская церковь Пекинской духовной миссии
Санкт-Петербургская — Петроградская губерния
- Вычелобок. Лужский уезд. Церковь Покрова Богородицы. 1907—1909 гг.
- Новое Островно (Теплые ключи, Маркизовское, Сергиевский полигон). Лужский уезд. Церковь Спаса Преображения. 1907—1909 гг.
- Ленинградская область. Лодейнопольский район, станция Оять. Введено-Оятский монастырь: Храм Богоявления Господня (1908—1910 гг.; не сохранилось.)
- Дибуны. Церковь Петра и Павла. 1912—1914 гг.
- Сиверская, станция Петербурго-Варшавской ж. д. Царскосельский уезд. Спасо-Преображенская церковь. 1912—1914 гг.
- Гвоздно. Гдовский уезд. Церковь Косьмы и Дамиана. 1909—1912 гг.
- Моцкий погост (ныне — деревня Мда). Гдовский уезд. Церковь Георгия Победоносца. Проект 1910 г., редакция проекта 1914 г[1].
- Старая Ладога. Николаевский монастырь.
- Дубки — имение Н. В. Сазикова, близ станции Батецкая Московско-Виндаво-Рыбинской ж.д. Лужский уезд. Церковь Святого Духа. Не сохранилась.
- Ивангород. Подворье Николаевского Илецкого монастыря. 1913—1915 гг. Не сохранилось.
- Дом причта церкви Александра Невского в Усть-Ижоре.
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Церковь Петра и Павла в Дибунах
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Проект церкви св. Георгия в селе Мда (1910 и 1914 годы)
Реставрационные и исследовательские работы
- Казанский собор. 1911 г.
- Сампсониевский собор. 1908—1909 гг.
- Пантелеймоновская церковь. 1912 г. Совместно с Г. А. Косяковым.
- Церковь Покрова Богородицы в с. Шапки. 1911—1914 гг.
- Собор Св. Екатерины в Ямбурге
Печатные труды А. П. Аплаксина
- Сампсоновский собор в С.-Петербурге. 1709—1909. СПб.: т-во Р. Голике и А. Вильборга. 1909 г.
- Казанский собор. Историческое исследование о соборе и его описание. СПб. 1911 г.
- Русское церковное искусство и его современные задачи. Доклад, прочит. 8-го января 1911 г. на IV Съезде русских зодчих в присутствии его имп. высочества вел. кн. Петра Николаевича. СПб. 1911 г.
Напишите отзыв о статье "Аплаксин, Андрей Петрович"
Примечания
- ↑ [aplaksin.ru/%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B5%D0%BA%D1%82%D1%8B-%D0%B8-%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B9%D0%BA%D0%B8/2.html Церковь вмч. Георгия Победоносца в с. Мда.]
Литература
- Зодчие Санкт-Петербурга. XIX — начало XX века / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 1998. — 1070 с. — ISBN 5-289-01586-8.
- Слёзкин А. В. Произведения архитектора А. П. Аплаксина в контексте храмостроения неорусского стиля // Архитектурное наследство. Выпуск 50.. — М.: URSS, 2009 г.. — С. 362-379.
- Творчество добра. Петербургский архитектор Андрей Петрович Аплаксин (1879—1931). Фишер М. СПб.: ТО «Балтийская звезда». 2013 г.
- Белоножкин А. Е. Санкт-Петербургский епархиальный архитектор А. П. Аплаксин: жизнь и творчество (кандидатская диссертация). СПб., 2006. (см. [www.dissercat.com/content/sankt-peterburgskii-eparkhialnyi-arkhitektor-ap-aplaksin-zhizn-i-tvorchestvo автореферат])
- Белоножкин А. Е. Санкт-Петербургский епархиальный архитектор А. П. Аплаксин. — СПб: Невский мир, Лики России, 2013 — 384 с. — ISBN 978-5-9905233-1-9 (Невский мир), ISBN 978-5-87417-444-6 (Лики России)
Ссылки
- [oyatsky.ru/index.php?option=com_content&view=category&layout=blog&id=29&Itemid=36 Аплаксин А. П. на сайте Введено-Оятского монастыря]
Отрывок, характеризующий Аплаксин, Андрей Петрович
– Люди сказывали, все в том же положении.Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
