Аплок, Юрий Юрьевич
Юрий Юрьевич Аплок | |||
Дата рождения | |||
---|---|---|---|
Место рождения |
Каленес, Гольдингенский уезд, Курляндская губерния, Российская империя (сейчас Скрундский край, Латвия ) | ||
Дата смерти | |||
Место смерти | |||
Принадлежность | |||
Годы службы | |||
Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||
Командовал | |||
Сражения/войны | |||
Награды и премии |
|
Юрий Юрьевич Аплок (латыш. Juris Aploks; 21 апреля 1893[1][2] — 2 апреля 1938)[3] — советский военачальник, комдив (1935).
Содержание
Биография
Родился Юрий Юрьевич Аплок в 1891 году в усадьбе Каленес Ранькская волость Гольдингенского уезда Курляндской губернии[4] (сейчас Скрундский край, Латвия) в семье латышского крестьянина.
С началом Первой мировой войны, в 1914 году призван в российскую армию, службу начал рядовым. В 1915 году он окончил Псковскую школу прапорщиков, затем военное училище[5], за время войны дослужился от командира взвода до выборного командира 2-го Рижского латышского полка. Войну закончил в звании штабс-капитана.
В 1918 году добровольно вступил в РККА, в феврале 1918 года участвовал в первых сражениях РККА при обороне Пскова, командуя частями 2-го Рижского латышского полка, с 21 июня 1918 года — начальник оперативного отдела штаба дивизии, с 27 июля 1918 года — начальник штаба дивизии (группы войск). С августа 1918 года — член ВКП(б).
С 7 по 31 августа 1918 года — начальник штаба 3-й армии, в то время сражавшейся против армии КОМУЧа и Чехословацкого корпуса на екатеринбургском направлении. С 31 августа по декабрь 1918 года — командир отряда Особого назначения в составе 3-й армии (впоследствии — Особая Камская бригада), специально созданного для подавления Ижевско-Воткинского восстания.
С 27 июня по 25 июля 1919 года — помощник начальника штаба 6-й стрелковой дивизии, с 1 сентября 1919 года по 18 марта 1920 года — помощник начальника Восточного сектора Войск внутренней охраны Республики (ВОХР) и член коллегии Уфимской ГубЧК (одновременно, с 6 по 22 сентября 1919 года — командир Особой группы, с 11 по 28 октября 1919 года — вр. и. д. начальника войск Восточного сектора, с 28 октября 1919 года по 3 марта 1920 года — командующий войсками Уфимской губернии на правах начдива), с 16 марта по 9 апреля 1920 года — вр. и. д. начальника Приамурского сектора ВОХР, с 17 мая по 5 октября 1920 года — начальник войск Орловского сектора ВОХР и член коллегии Орловской ГубЧК. Одновременно, с 10 сентября по 5 октября 1920 года — командующий всеми вооружёнными силами Тамбовской губернии, участвует в подавлении Тамбовского восстания.
После окончания Гражданской войны, с 29 января по 24 июня 1921 года — командующий войсками ВЧК Украины и Крыма, с 17 августа по 30 сентября 1921 года — начальник Инспекторского Отдела Управления войск ВЧК Республики, с 14 февраля по 19 июня 1922 года — помощник начальника штаба войск ГПУ, с 19 июня 1922 года по 1 мая 1923 года — командующий и военком войск ГПУ Московского военного округа (МВО). 25 сентября 1922 года окончил Военную академию с оценкой «хорошо». С апреля 1924 года — помощник командира 14-й Московской стрелковой дивизии, с октября 1924 года — командир 14-й стрелковой дивизии, одновременно, в 1928 году окончил КУВНАС при Военной Академии им. Фрунзе. В мае 1930 года был назначен заместителем начальника штаба Северо-Кавказского военного округа, с 1932 года — заместитель начальника штаба Московского военного округа (МВО), с 1936 года — помощник командующего МВО по материальному обеспечению.
Арестован 18 декабря 1937 года как участник латышской фашистской организации[6], 1 апреля 1938 года ВКВС СССР приговорен к ВМН по обвинению в активном участии в контрреволюционной организации в МВО, расстрелян 2 апреля 1938 года на Коммунарке[7]. Реабилитирован 25 июля 1958 года[8].
Звания
- комдив — 20.11.1935
Награды
- Орден Красного Знамени (20.02.1928[9])
- Орден Красной Звезды
Напишите отзыв о статье "Аплок, Юрий Юрьевич"
Примечания
- ↑ [www.rkka.ru/handbook/personal/repress/komdiv.htm Репрессии в Красной Армии]
- ↑ [www.lvva-raduraksti.lv/lv/menu/lv/2/ig/1/ie/111/book/1886.html Метрические книги]
- ↑ в некоторых изданиях как год смерти указывается 1941 год
- ↑ [www.lithuanianmaps.com/images/1930_Latvia_018-Kabile2.jpg Карта]
- ↑ название училища неизвестно
- ↑ Сувениров, 1998, с. 90.
- ↑ по другим данным на Бутовском полигоне
- ↑ по данным Мемориала реабилитирован 25 июля 1957 года
- ↑ ПРИКАЗ РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО СОВЕТА СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК по личному составу армии № 101. 23 февраля 1928 года. Москва. — М.: Центральная Типография НКВМ, 1928. — С. 2. — 36 с. — 430 экз.
Литература
- Гражданская война и военная интервенция в СССР. — М.: Советская Энциклопедия, 1983.
- Список лиц с высшим общим военным образованием состоящих на службе в РККА. — Пг.: Воен. тип. Штаба РККА, 1923.
- Сувениров О. Ф. Трагедия РККА 1937—1938. — М.: ТЕРРА, 1998. — 528 с. — ISBN 5-300-02220-9.
- Удмуртская республика: Энциклопедия. — Ижевск: Издательство «Удмуртия», 2000.
- Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 173—174. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.
Ссылки
- [www.rkka.ru/handbook/personal/repress/komdiv.htm Биография на сайте РККА]
- [www.memo.ru/memory/communarka/chapter6.htm На сайте Мемориал]
Отрывок, характеризующий Аплок, Юрий Юрьевич
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
- Родившиеся 21 апреля
- Родившиеся в 1893 году
- Умершие 2 апреля
- Умершие в 1938 году
- Персоналии по алфавиту
- Комдивы
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Участники Первой мировой войны
- Латышские стрелки
- Царские офицеры на службе в РККА
- Участники Гражданской войны в России
- Выпускники Военной академии имени М. В. Фрунзе
- Репрессированные военачальники
- Расстрелянные и похороненные на полигоне Коммунарка